Юрий Меден,
ноябрь 2024
«Я – ОЗИМАНДИЯ, Я – МОЩНЫЙ ЦАРЬ ЦАРЕЙ!
ВЗГЛЯНИТЕ НА МОИ ВЕЛИКИЕ ДЕЯНЬЯ,
ВЛАДЫКИ ВСЕХ ВРЕМЕН, ВСЕХ СТРАН И ВСЕХ МОРЕЙ!»
КРУГОМ НЕТ НИЧЕГО… ГЛУБОКОЕ МОЛЧАНЬЕ…
ПУСТЫНЯ МЕРТВАЯ… И НЕБЕСА НАД НЕЙ…[1]
ВСЕ СОСЛОВНОЕ И ЗАСТОЙНОЕ ИСЧЕЗАЕТ, ВСЕ СВЯЩЕННОЕ ОСКВЕРНЯЕТСЯ, И ЛЮДИ ПРИХОДЯТ, НАКОНЕЦ, К НЕОБХОДИМОСТИ ВЗГЛЯНУТЬ ТРЕЗВЫМИ ГЛАЗАМИ НА СВОЕ ЖИЗНЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И СВОИ ВЗАИМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ[2].
ВСЕ СОСТАВНЫЕ ВЕЩИ НЕДОЛГОВЕЧНЫ. СТРЕМИТЕСЬ К СОБСТВЕННОМУ ВЫСВОБОЖДЕНИЮ С ОСОБЫМ УСЕРДИЕМ.
Благодарности
За дружбу и предоставленные возможности я благодарен всем своим старшим коллегам из ФИАФ (Международной федерации киноархивов): Владо Скафару, Коэну Ван Даэле, Сильвану Фурлану, Ивану Недоху, Паоло Керки Узаи и Михаэлю Лёбенштейну.
Таре
Дисклеймер
Как и следует из названия, изложенные на этих страницах мысли не стремятся сформировать единое целое. Напротив, их следует понимать как царапины и глитчи на теле существующей теории и практики сохранения и демонстрации кинонаследия, которые постоянно противоречат друг другу (нередко намеренно).
1
Эра планетарной гражданской войны, или Что же мы хотим охранять и почему?
В 2019 году на конференции, посвященной охране произведений медиаискусства, немецкая видеохудожница Хито Штейерль задала провокационный, но и насущный вопрос: «В эру планетарных гражданских войн что же это такое вы хотите охранять?»
Другими словами: какой толк во всех наших профессиональных усилиях по сохранению и восстановлению международного кинонаследия, если господствующий мировой порядок не прилагает таких же усилий, чтобы взрастить (и сохранить) аудиторию, готовую и способную пожинать плоды наших трудов?
Единственное, что в этой ситуации мы как работники киномузеев и архивов можем сделать, так это всецело принять социальный, экономический и политический разлад своего времени и назло ему, решительно и упрямо, продолжать демонстрировать результаты своих стараний по охране и сохранению кино. Поступая так, мы сознаём, что миссия наша выходит за рамки хранителей истории кино, поскольку необходимый процесс отбора, стоящий за сохранением, реставрацией и демонстрацией, и есть настоящее написание – и истории кино, и его будущего.
Ибо, заглядывая в прошлое, перестраивая его, делая его видимым, мы никогда не пишем только лишь историю, но размечаем планы для возможного будущего. Ибо, делая видимой историю кино, мы снова и снова преобразуем ее в память. Ибо мы, как индивидуальности и как вид, лишь только то, что мы помним, и не более. Ибо, как красноречиво выразился французский историк Жак Ле Гофф (выдающийся продолжатель школы «Анналов»), единственная задача памяти – спасать прошлое, чтобы сослужить настоящему и будущему.
В конце концов, можно утверждать, что планетарная гражданская война (или экологический апокалипсис, глобальная вирусная эпидемия, крах экономической системы и т. д.) – отличное предварительное условие для любого истинно важного человеческого начинания, особенно того, что берется сохранять прошлое для переосмысления будущего.
И вместо того чтобы воспринимать это привычное описание будущего как одну из самых удручающих вещей, когда-либо написанных ученым, вместо этого мы можем прочесть высказывание Бертрана Рассела как выражение чистого, неотразимого оптимизма, который наделяет наши усилия правом и смыслом: «Что человек есть продукт действия причин, не подозревающих о цели, к которой направлены; что его рождение, рост, его надежды и страхи, его любовь и вера суть лишь результат случайного сцепления атомов; что никакой героизм, никакое воодушевление и напряжение мысли и чувств не могут сохранить человеческой жизни за порогом смерти; что вся многовековая работа, все служение, все вдохновение, весь блеск человеческого гения обречены на то, чтобы исчезнуть вместе с гибелью Солнечной системы; что храм человеческих достижений будет погребен под останками Вселенной, – все эти вещи, хотя их и можно обсуждать, столь очевидны, что никакая философия, их отвергающая, невозможна. Только в опоре на эти истины, только на твердом фундаменте полного отчаяния можно теперь строить надежное убежище для души»