– Красный, как твои шмотки? Элис, ты неисправима.

Женщина кокетливо накрутила прядь волос на палец.

– Аманда сделала из тебя примерного гражданина. У этого уродца есть кто—нибудь?

– Нет.

Элис вздула щёки и закурила тонкую сигарету с цветочным орнаментом. Будучи информатором, она не представляла будущее группки взбунтовавшихся против режима страны. Беднеть было страшно и смертельно, а работать на «дядю» не хотелось. Джимми Кейн был идеальным кандидатом, но придурок успел влюбиться и не поддавался манипуляциям. Он не мог вести людей против преступности и решать проблемы мирового характера.

– Он думал, что сможет так просто сдать нас.

– Он думал, мы не найдём выход? – Элис засмеялась, кутаясь в серый полушубок.

– Уже нашли, – Джимми вздохнул. – Я лечу.

– Ла—адно, выпивка потом, – Элис пошла вниз.

***

– Доминик, давай выходи, – девушка сидела на кровати, болтая ногами и крича мне подсказки сквозь дверь.

Я вернулся в комнату, надев на себя все выданные мне вещи. Чёрт, там даже носки были с сенсорами. Самое странное – лёгкость и красота: я в таком костюме мог бы спокойно идти на свадьбу, светское мероприятие. Галстук оказался немного зеленоватым. Видеть себя в чёрном было непривычно. Себя, миленького добренького шатена с однодневной светлой щетиной и коллекцией снежных шаров.

– А ну, покрутись—ка!

Я повернулся на триста шестьдесят градусов. Доминика сделала смешное выражение лица и показала палец вверх.

– Модник. Би тебе галстук отдал. Теперь будешь местной сенсацией на пару недель.

– Хюррикейн нападёт в любой момент.

– Не—е—е, – Доминика махнула рукой, – Первая группа сделал своё дело. У нас есть время.

– Я магазин гаджетов! – взвизгнул я, когда галстук неожиданно мигнул.

Девушка засмеялась.

***

– Пожалован галстук с царской шеи, – присвистнул Кристофер, заметив меня. Я шёл к Би, который обещался меня подучить метанию ножей. – Босс носил его в США несколько лет назад. Полезная вещь.

– Завидуешь?

– Шучу, у самого револьвер по спецзаказу, – Кристофер приподнял полу пиджака, и я увидел в кобуре белую рукоять. – Иди, он не любит ждать. Только не пугайся. И… это… там тебе скажут, что делать.

Меня по пути встретили неизвестные мне двое и помогли совершить «обряд омовения». Оставив обувь и поклонившись, я прошёл в небольшую комнату. Там стояла тишина, над огнём очага стоял котёл с водой. Эта часть дома, насколько я знал, была заброшена. Здесь было по—японски красиво, приятно пахло. Я присел на татами.

– Доминик…

Моё сердце подскочило. Осмотрелся.

Я увидел фигуру в чёрном кимоно и интересной причёской. Она повернулась и направилась ко мне. Я видел на подоле пионы и облака. Ближе – белое лицо с алыми акцентами. Я видел гейшу, в руке которой был веер, красивую гейшу. Что за фокусы?

Она что—то сказала по—японски и поклонилась. Я пытался всмотреться в лицо, пока не услышал:

– Приветствую тебя, Доминик.

Мужской голос, чуть хриплый, знакомый.

– Би? – я выпучил глаза в ужасающем недоумении.

– В Японии я почётная гейша. Эта издревле мужская профессия помогла мне убить босса мафии, потомки которого будут вас защищать, – Би придерживал кимоно и пояс левой рукой, выглядя противоестественно с ног до головы. – В веере были спрятаны ножи. На празднике, во время танца, один из них попал в лоб большого человека. Тебя смущает мой образ?

Мужик… если бы ты знал, как мне сейчас страшно и смешно одновременно… Кажется, ещё не поздно вернуться в психушку и прожить там до пенсии, а, может, и вовсе уехать к монахам, в Тибет, лечить нервы.

– Странно немного. Вас не узнать, – я почесал затылок.

– Тебя тоже. Словно наружу вылезла твоя тёмная сторона, тёмный Доминик Кейн, опасный человек.