– Нет. Детей он не трогает. Они незначительны лет до шестнадцати. Потом у них формируется мировоззрение, от которого зависит отношение босса к ним. Он интересный человек со своими скелетами в шкафу.

– Там, по—моему, не скелеты, а скелетищи.

Кристофер преподал мне важный урок о бесполезности стратегий. Бить надо сразу по самому больному. Оказалось, что убийца страшен не планом, а своей импровизацией.

На третий месяц я училась стрелять. Лежа, вниз головой, под углом, убивать одним патроном троих. Запах пороха въелся в волосы, но занятие было достаточно интересное. Я подумала, что после освобождения обязательно схожу поиграть в пейнтбол со своими врагами из класса.

– Би отличается манерностью. Но не думай, что это даст тебе поблажку. Никогда не выпускай всю очередь сразу – поможешь врагу. Я, в принципе, предпочитаю револьверы.

– Вы похожи на героя вестерна. У Вас есть шляпа?

– Больше скажу: у меня даже свой конь имеется.

– Правда?

– Да.

Я научилась взламывать электронные замки.

Много интересного я узнала о человеке, от которого должна была сбежать. Би был повёрнут на аристократических манерах. Меня перекосило от мысли, что, наверное, придётся драться в платье. Кристофер похлопал меня по плечу и засмеялся. Стало легче.

– Его любимое: правило двух выстрелов. Когда допрашиваешь человека сначала стреляешь в колено, а затем в голову. Желание жить заставляет мозг говорить правду. А ещё Би не любит устрицы. Не упоминай о них, молчи.

Я тогда прыснула, но потом испугалась.

Так прошли ещё два месяца. Однажды мы с Кристофером сидели и играли в шахматы. Погода была ужасная: молния разрезала фиолетовое небо, дождь хлестал жестокими струями. Внезапно мужчина отошёл в поисках телефона. Я подошла к окну, как вдруг то открылось, и меня вытащили из тёплого помещения. Ничего не было видно, только терпкий парфюм ударил в нос.

Очнулась я там же, где оказалась шесть месяцев назад – в комнате с толпой взрослых. Страшно. Они молчали, шептали, наверное, молясь. Я стала оглядываться. Кристофера нет. Что делать?

Внимание привлекла решётка у открытого окна. Я неожиданно вспомнила первый принцип своего противника.

– Отступать, значит, – прошептала я, подтянувшись на локтях к окну. Глядь, а решётка—то слабая. Не мудрствуя лукаво, я толкнула её. Железо соскочило с реек. Свобода.

Вылезаю. Соседи не обратили на меня внимания, хотя я пыталась их вытащить.

Темно. Я оглядываюсь. Прожекторы лениво освещают территорию. Перелезла через ограждение, сдирая кожу в кровь. Кусты. Я вылезла из зарослей и пошлёпала по лужам.

Шум мотора и свет заставили меня замереть. Из чёрного «Бентли» вылезла фигура, раскрывая большой тёмный зонт.

– И куда мы?

Голос прозвучал так сладко, так напевно. Я проигнорировала его и пошла дальше.

Неожиданно меня прихватили за плечо. Сердце заколотилось.

– Идём со мной. Ты отступила, оценив свои возможности, а не от страха.

Я поворачиваю голову. Чернильные глаза глядят, не мигая. Би, нисколько не смущаясь, пытается растормошить меня:

– Эй, очнись! Я не собираюсь тебя убивать. Идём! Холодно. Ты промокла, – с этими словами он впихивает мне зонт, снимает красное пальто и набрасывает его на мои плечи, затем, аккуратно взяв за руки, ведёт в сторону чёрного автомобиля. Я впадаю в истерику, но, заметив Кристофера, успокаиваюсь. Всё будет хорошо. Я ещё толком ничего не видела в темноте, только красные части пальто и чёрные перчатки. Жуть какая!

Дрожа, словно осиновый лист, сажусь. Тепло обжигает холодную кожу. Хочется спать, но я боюсь себе этого позволить.

Алый салон, тихий гул мотора и резкий запах дорогого насыщенного, чуть горьковатого парфюма. Тот, кто вытащил меня через окно пах также. От данной мысли мне стало не по себе.