Бывший. Его (не) счастье Лера Золотая

– Не надо мне ничего объяснять, – мне стало так обидно, что он все это время нагло мне врал, использовал Вадика для достижения своих целей. – Я сама все поняла. Убирайся вон!

– Наташ, – он еще пытается что-то говорить, но я не слушаю его.

– Вон, я сказала! – я готова сейчас просто выцарапать ему глаза только за то, что он дал мне надежду, что у меня все может быть хорошо.

– Доченька, – мама подскакивает и становится между нами. – Не надо так кричать. Детей напугаешь.

Морозов поднимает руки в примирительном жесте, разочарованно смотрит на меня, разворачивается и уходит, низко опустив голову.

– А теперь сюрприз для тебя, Вадик, – я беру его за руку и веду в детскую, где мирно посапывают мои мальчики.

Семигодов, заглянув сначала в одну кроватку, потом во вторую, разворачивается и с осуждением смотрит на меня.

– Могла бы как-то сообщить мне.

– Ты тут ни при чем, – решаю сразу открыть все карты.

– То есть как? Ты хочешь сказать…

– Да. Я тебе изменила, – не думала, что смогу это сказать, но сейчас я устала от всей этой неразберихи.

Вадим хватает меня за плечи и разворачивает к себе. Я вижу, что он злится. Да что там злится. Он просто в ярости.

– Вадим, прости меня, если сможешь, – я на мгновение замираю, как будто собираясь нырнуть в воду. – Тебе лучше уйти, – с облегчением вздыхаю, когда он выходит из детской.

Слезы сами собой капают на пеленки, которые я взялась гладить. Сейчас в этот момент мою грудь словно сдавили стальным обручем. Не могу дышать, не могу рыдать, ничего не могу. Но надо жить дальше, ради моих сыновей.

Внезапно с улицы до меня доносятся какие-то странные звуки. Потом раздаются крики и вой сигнализации машин, стоящих во дворе.

– Это мои дети и моя жена! – кричит Семигодов.

– Что-то я штампа в ее паспорте не видел! – отвечает Морозов. – Поэтому я со стопроцентной уверенностью заявляю, что дети мои, а Наташа скоро станет моей женой!

И уже кричат какие-то женщины, призывая успокоиться и прекратить драку. Кто-то грозится, вызвать полицию.

Выглянув в окно, я вижу, как эти двое мутузят друг друга, валяясь на газоне. Срываюсь и бегу что есть мочи.

– Наташа, что случилось? – спрашивает мама, отвлекаясь от очередных переговоров по телефону.

– Они сейчас друг друга поубивают! – кричу я из коридора. – Присмотри за детьми!

Когда я выбегаю во двор, Семогодова с Морозовым уже грузят в полицейскую машину.

– Подождите, подождите, – хватаю я за рукав, проходившего мимо представителя закона. – Скажите, а куда вы их?

– Это ваши? – он бросает на меня мимолетный взгляд.

– Мои, – киваю я.

– Тогда садитесь в машину, дадите показания.

Полицейский участок встречает гомоном сотрудников, снующих туда-сюда. Криками каких-то бомжей, сидящих в клетке. Именно в такой клетке сейчас находились Морозов и Семигодов.

– Скажите, а он у вас настоящий археолог? – задает вопросы уставший старший лейтенант, которому глубоко наплевать на все эти семейные разборки.

– Да. Он археолог, – киваю я. – Он столько открытий сделал. Его имя знают в научных кругах.

– А зачем вы это мне сейчас рассказываете? – вздыхает мужчина, тоскливо поглядывая на часы.

– Не знаю. Но в прошлый раз помогло, – пожимаю я плечами.

– Ааа, так он уже у нас привлекался? – старший лейтенант заметно оживился.

– Да, нет, что вы? – отмахиваюсь я. – И Саша, и Вадик из хороших семей. Они взрослые, интеллигентные люди. У них это на лицах написано.

– Хохломские узоры у них написаны на лицах, – ворчит страж порядка. – От уха до уха.

– Простите их, пожалуйста, – я складываю руки в молитвенном жесте. – Я оставила двух грудных детей на больную старушку. Дети без матери. Отец вон в камере.

– Ну, что вы так расстраиваетесь, – тон полицейского смягчается. – Разберемся и вернем детям отца. Кстати, кто из задержанных отец-то?

– Оба, – вздыхаю я.

– Наташка, ты чего трубку не берешь? – Костик просовывает голову в мою комнату. – Вадик звонил. Сказал, что часа через два будет дома.

– О господи, – вскакиваю я. – А я еще сковородку не нашла!

Я бегу в кухню и начинаю заглядывать по всем ящикам и шкафам в поисках сковородки для стейков. Мой младший брат Костик, неотступно следует за мной, повторяя мои маневры.

– Я там уже смотрела, – злюсь я, когда он в очередной раз заглядывает в шкаф, который я только что закрыла.

– Знаю я, как ты ищешь, – бубнит братишка. – Под носом лежать будет, а ты даже не заметишь.

– За собой лучше следи, – рявкаю я. – Мам, где у нас сковородка для стейков. – кричу я, чтобы привлечь внимание мамы, которая уже минут сорок отмокает в ванной, разговаривая по телефону.

– Что случилось? – раздается недовольный мамин голос.

– Где сковородка для стейков? – спрашивает Костик, наклоняясь к двери.

– А у меня она разве была?

– А у нас она разве была? – прибегает с вопросом на кухню брат.

– Я помню, что тебе когда-то рекламный образец присылали, – кричу я.

– Рекламный образец, мам, – Костик снова несется под дверь ванной.

– Ну, значит, там где-то, – отвечает мама, начиная раздражаться, что ее отвлекают от ответственного мероприятия, как прием ванны.

– Значит, тут, – врывается в кладовую Костик, где я скрупулезно пересматриваю каждую полку.

– Да где тут? – психую я, засовывая на полку очередную ненужную коробку.

– Мам, где там? – продолжает суфлировать Костик.

– Ты пробники духов видишь? – мама кричит так, что ее слышу даже я в кладовой.

– Вижу, – отвечаю я, поворачиваясь к полке, где только что натыкалась на эти пробники.

– А над ними мультиварка!

– Наташка, мультиварку видишь? – спрашивает Костя, уже не отходя от двери ванной комнаты.

– Вижу!

– Сковородка совсем в другой стороне, – вещает мама.

– Сковородка где-то здесь, – в кладовую залетает братишка и тычет пальцем в верхнюю полку.

– Ну, слава богу, – выдыхаю я, снимая коробку с заветной кухонной утварью.

Бросаю ее в пакет, подхватываю свою сумочку и направляюсь к выходу.

– Эй, систер, ты готовить хоть умеешь? – ехидно спрашивает Костик.

– Я умею пользоваться интернетом, – показываю ему язык.

– Ты бы лучше сама подготовилась, – раздается голос мамы. – Вадим забудет твою стряпню через день, а мужчины любят глазами. Гла-за-ми!

– Ладно я полетела, – выскакиваю из квартиры и несусь к лифту.

Не сбавляя скорости бегу по тротуару до пешеходного перехода. Не глядя на дорогу, ставлю ногу на зебру и тут же слышу оглушительный звук клаксона и скрип тормозов, а в пяти сантиметрах от меня тормозит машина.

– Коза, куда ты ломишься? – из машины выскакивает девушка, готовая меня, буквально, разорвать. – Соловей, ты, что ли? – черты лица девушки смягчаются, и я узнаю подругу детства, свою одноклассницу Миру Мухину. – Вот это ни фига я тебя повстречала. Только вчера про тебя вспоминала, а тут ты сама под колеса бросаешься.

Сзади уже начинают сигналить нетерпеливые водители, недовольные вынужденной задержкой.

– Ты подуди мне еще! – кричит подруга, поворачиваясь к скопившимся сзади машинам. – Не видишь, я на аварийке? Садись, подвезу, – это уже мне, говорит Мира, широко улыбаясь.

Я, недолго думая, усаживаюсь в машину. Так будет значительно быстрее добраться до дома.

– Слышишь, жене своей помигай, урод! Может, вклинишься! – кричит Мирка проезжающему мимо мужику на ауди.

Не могу удержаться от ее комментариев и хохочу, закрывая лицо руками. Подруга, как всегда, в своем репертуаре. Такое чувство, словно и не расставались.

– Наших редко вижу. А помнишь, какой класс был дружный? – начинает вспоминать подруга. – Помнишь, как мы после выпускного на речку ездили?

– Это когда ты с Гореловым целовалась? – смеюсь я. – Как он, кстати?

– Да как? Женился, – настроение подруги резко меняется. – Развелся.

– Да ладно? – удивленно округляю глаза. – С кем?

– С кем? С кем? – бурчит Мирка. – Со мной. Ай, козел в общем.

Наверное, если бы я сейчас стояла, то точно шлепнулась на пятую точку от неожиданности. Это же надо! А я даже не знала, что они были вместе, думала просто юношеское увлечение.

– Ты-то как сама? – переводит разговор Мухина. – Замужем?

– Ну, вообщем… Да… – меня как-то такие вопросы всегда ставят в ступор. – У нас гражданский брак.

– Вот и правильно, – поддерживает меня Мирка. – С разводами потом столько мороки. Ну, что тебе трудно потесниться? – кричит Мухина очередному водителю, высунувшись в открытое окно. – Пусти в ряд, жлобяра! Еще и сигналит, олень. Че за мужики пошли?

Я снова захожусь от хохота. Поездка с Мухиной, это нечто!

– Твой-то чем занимается? – возвращается она к нашему разговору.

– Он у меня археолог, – с гордостью говорю я. – Светило науки.

– Аааа, светило, – многозначительно произносит подруга. – Вот мы и приехали.

Она останавливает машину во дворе дома Вадима, а мне так не хочется расставаться с подругой.

– А пошли ко мне, – говорю я. – Кофе попьем, пока я стейки буду готовить.

– А пошли! – Мухина всегда была легкой на подъем, за что ее все и любили.

Я быстро ставлю чайник на плиту, достаю сковороду из коробки.

– Гляди-ка, тут еще и инструкция есть, – удивленно верчу в руках бумажку. – Перед первым использованием сковороду надо прокалить, – читаю я. – Мира, где ты там? – зову подругу, которая застряла в коридоре, рассматривая все, что привез из экспедиций Вадим и развесил на стенах.

– Это он, что все сам откопал? – слышу голос Мухиной. – Блин, Соловьева, у вас тут, как в историческом музее.