Бывшие. Верни мне сына Алиса Ковалевская

1. Пролог

Кира

— Макар, — прошептала я, не до конца понимая, действительно ли муж сидит в кресле или мне только видится.

Потёрла лицо. Нет, никакой это не сон. От облегчения вздохнула, не веря, что ад последних часов кончился. Откинула плед и встала.

— Мне надо тебе кое-что рассказать.

— М-да?

Я присмотрелась к нему. В комнате горел только светильник, и зловещие тени падали от него на палас, на стены, на лицо мужа. И всё же даже в этом скупом свете я поняла, что он не такой. Колючий, напряжённый и абсолютно чужой.

Слова почти слетели с губ, но, когда Макар встал навстречу, я засомневалась. В руках у него был бумажный конверт, рядом на столике стояла полупустая бутылка коньяка и единственный пузатый бокал на низкой ножке.

— И что ты хочешь мне рассказать?

Он подошёл ближе. Всё, что я хотела сказать ему: про пожар, про Риту, про детство и жизнь до него, комом застряло в горле. Сперва я подумала, что он такой из-за моих звонков, но было что-то ещё.

Неожиданно он замахнулся. Лицо обожгло ударом. Вскрикнув, я схватилась за щёку.

— Сука! — рявкнул муж. — Дрянь!

Я прижимала руку к горящей щеке, во рту был вкус крови. В ужасе смотрела на Макара и ничего не понимала.

— Ты хочешь рассказать? Я тебе тоже хочу кое-что рассказать. Вернее, показать.

Он надорвал конверт и высыпал то, что было внутри, к моим ногам. Я опустила взгляд и обомлела.

Это были фотографии.

Присела и подняла одну. За ней другую.

— Это неправда, — просипела, не веря собственным глазам. — Макар… Это ненастоящие снимки.

— Это правда, блядь! Или ты не ходила сниматься?!

Он зло прищурился. Я подобрала ещё несколько фотографий. На них была я. Откровенная, в чёрном, почти прозрачном белье. На одной фотографии меня обнимал мускулистый мужчина в расстёгнутых джинсах. Моя рука на его шее, губы приоткрыты, словно в ожидании поцелуя. На другом — его ладони на моих ягодицах.

— Так ходила или нет? — ворвался в опрокинутое сознание холодный голос мужа.

Я вскинула голову. К прочему прибавилась догадка, оказавшаяся куда хлеще и больнее пощёчины. Но она помогла забыть и о слезах, и о страхе.

— Ты следил за мной?

На его скулах выступили желваки. Я подскочила на ноги и схватила Макара за рубашку.

— Ты следил за мной?!

Он не ответил. Я швырнула ему в лицо снимки, которые держала.

— Мудак, — процедила сквозь зубы. — И давно? Сколько это длилось, Макар? День? Месяц? Год?

Он перехватил мою руку в момент, когда я занесла её. Сжал.

Я стиснула зубы от боли.

— Ты никто, Кира. — Теперь его голос звучал глухо, но пробирал до сердца. — Когда я женился на тебе, ты была никем, у тебя не было ничего. Обычная девка, которая только и может трахаться по подворотням.

— Твоя ванная не очень похожа на подворотню. Или ты забыл, что не справился со своим членом? Что же тебя так таращило-то от обычной девки? Что же ты не трахал своих рафинированных течных сук?

Рука в тисках его пальцев онемела. Я дёрнула ею.

— Мне больно, — прошипела ему в лицо. — Отпусти, козёл!

Он отпустил. Оттолкнул меня от себя, и я, попятившись, поскользнулась на рассыпанных под ногами фотографиях.

— Ты была никем, — повторил он. — Уйдёшь от меня ты тоже никем.

Сказанное им дошло до меня не сразу. Как будто мозг не был готов принять то, что я услышала. Вскинула подбородок и вдруг поняла, что ненавижу Макара так же сильно, как и люблю, и ненависть эта родилась не здесь и сейчас.

— Одевайся и проваливай! — вдруг рявкнул он.

Снова схватил меня, только теперь за ворот халата. Мне показалось, что сейчас он опять ударит, но он толкнул меня на пол.

— Собери своё дерьмо и проваливай.

Я сидела посреди фотографий и смотрела на мужчину, которому ещё час назад была готова простить практически всё, от которого ждала помощи, которому хотела рассказать самое сокровенное. Но в его глазах была непоколебимая решимость.

— Хочешь, чтобы я ушла, — просипела с яростью. — Я уйду. Только учти: к сыну ты больше не приблизишься.

Он взял бутылку, бокал. Налил коньяк и, расставив ноги на ширину плеч, встал рядом.

— Нет, Кира, — сказал тихо, вкрадчиво. — Это ты больше не приблизишься к сыну и не увидишь его.

Сделал глоток коньяка. Губы зловеще изогнулись.

— Да… Пса ты тоже не увидишь. Я не оставлю тебе ничего.

2. Глава 1

Четыре года спустя. Кира

— Дело — дрянь, — вынес вердикт Рихард и отложил бумаги.

Сердце оборвалось и полетело в пропасть.

— Это мой сын, Рихард. Я должна его вернуть! Должна!

Адвокат смотрел на меня в упор, в его глазах я читала приговор. Даже виселицу видела — собственную.

Когда-то муж отобрал у меня всё: счастье, волю, вещи и даже собаку. Абсолютно всё. Заставил меня бросить учёбу, отказаться от целей и сидеть дома. Но я смогла сделать себя заново и всё вернуть: волю, мечты, купила новые вещи. Только собаку не завела, хоть мысли и были. Одно я сделать была не в состоянии: вернуть сына. Идти против бывшего мужа значило заведомо проиграть. Но это было раньше. Четыре года я жила мыслью о дне, когда мой мальчик снова будет со мной. Работала, не жалея себя, чтобы достичь положения и бросить бывшему мужу вызов.

— Я готова к войне, Рихард. Я грызться с ним готова! Я не отдам Макару Елизара! Ты же лучший. А говоришь, что ничего не можешь сделать. Я готова…

Он поднял руку ладонью вверх. Нахмурился.

— Стоп, — приказал резко. Смерил меня взглядом. — Когда я сказал тебе, что ничего не могу сделать? — практически прорычал он. — Я тебе такое говорил?

Я мысленно отмотала наш разговор назад и неуверенно мотнула головой.

— Я тебе сказал, что дело — дрянь.

Я сжала кулаки. Под взглядом Рихарда Агатова чувствовала себя неуютно. Как будто стояла перед рентгеновским аппаратом. В своём деле он был лучшим. Дьявол во плоти — так его называли за глаза. И ещё много как, но суть оставалась одна. Если он брался за дело, шансов у второй стороны фактически не оставалось.

— Так на что ты готова, чтобы вернуть Елизара, повтори?

— На всё, — ответила, не задумываясь.

Рихард кивнул и, свалив бумаги на столик, поднялся.

У него и походка была хищная, опасная. Будь на месте Макара кто-то другой, я бы ни на секунду не усомнилась, что суд примет решение в мою пользу, но моим бывшим мужем был именно Макар. А он ничем не уступал Рихарду: тот же хищник, в каждом взгляде которого, в каждом движении скрывается угроза.

— Учти, Кира, грязи будет много, — сказал Рихард, остановившись за диваном, на котором я сидела.

Я повернулась. Он упёрся в спинку ладонями, усмехнулся самым уголком жёстких губ.

— Я не боюсь грязи.

— Ты просто не жрала её ложками.

— Я её половниками жрала.

— Если ты про историю с фотографиями, поверь, детка, это не грязь.

— А что это? — поинтересовалась с раздражением. — Уж точно не клубничное варенье.

— С какой стороны посмотреть. — Усмешка стала откровенной. — Варенье — не варенье, а клубничкой попахивает.

Я заставила себя промолчать. Этот сукин сын громил таких мастеров пререкаться, что мне и не снилось. Да и не в моих интересах возражать ему. Он — единственный, кто способен мне помочь.

Рихард оттолкнулся от дивана. Посмотрел на вошедшую в гостиную жену и опять на меня.

— Значит так, Кира. Прежде, чем ваши разборки в суде превратятся в бойню, попробуй договориться с Молотовым мирным путём. Иначе плохо будет всем, и крови ты себе попортишь до хрена.

— Мирным путём?! — У меня вырвался истерический смешок. — Как ты это себе представляешь, Рихард?! Да я сына своего четыре года не видела! Макар со мной даже разговаривать не станет. Предлагаешь мне к нему домой прийти?! Или в министерство? Он вышвырнет меня, и на этом наш мирный разговор закончится.

Агатов потёр подбородок, сделав вид, что задумался.

А я рычать готова была от бессилия и отчаяния. Да сколько раз в первый год я до хрипа рыдала в трубку, наговаривая голосовые сообщения с просьбами хотя бы фотографию сына прислать. Но Макару было плевать! Я червём извивалась в слезах по ночам, а ему было плевать! Он упивался собственной властью и местью. Он хотел, чтобы мне было больно, и мне было больно. Дико, до хрипа.

— В субботу состоится банкет по случаю юбилея одного важного человека. Молотов там будет, — сбросив деланую задумчивость, сказал Рихард. — Тебе тоже нужно там быть. Надень своё самое красивое платье и сделай так, чтобы у него встал на тебя. Если у меня пару раз вставал на твои снимки, у него, когда он тебя вживую увидит, встанет и подавно. И не делай такую физиономию. В той прозрачной белой майке ты была выше всяких похвал. Поэтому давай, Кира. Платье, туфли, все дела и пошла.

Я покосилась на Кристину — жену Рихарда. На её месте я бы его убила. Но она, поймав мой взгляд, только усмехнулась. Я выдохнула.

— Какое платье, Рихард? Я без пяти минут замужем.

— Тогда считай, что у тебя есть всего пять минут, чтобы вернуть себе своего парня. Ты только что сказала, что готова на всё. На всё — это на что в твоём понимании?

— На всё — это на всё.

Покрутила кольцо, которое подарил Иван, и, собравшись, сняла. Подняла голову.

— На всё, Рихард, — выговорила жёстко. — Абсолютно на всё.

***

Всю дорогу до дома думала о предстоящей встрече с Макаром. Не видела его четыре года и вовек бы не видела. Любовь к нему с самого начала была ненормальной. Я горела в ней, обжигала крылья, ломала себя и продолжала его любить. А он…

Спохватившись, резко вывернула руль и влетела во двор. Колёса взвизгнули, появившийся откуда ни возьмись подпитого вида мужик бросился в сторону.