И с тех пор мы никак не расстанемся. Сходимся и расходимся, как в море корабли.

Есть одна составляющая, которая нас объединяет: постель. Это всё, что осталось после нашего брака. Это то, в чём я никак не могу ему отказать, потому что это он от меня ушёл. А я его никуда не отпускала.

Это мне никто не нужен, кроме него. Это я люблю его безумно все эти годы и никогда не переставала любить, даже когда нам было ну очень трудно.

А теперь я люблю его и ненавижу. И не знаю, как это всё уживается во мне. Я никогда не думала, что любовь опустошает, выпивает все соки, разрывает душу на части.

Кажется, я дошла до точки. До момента, когда нужно избавляться от зависимости. Но пока…

Пока я отходила от разрядки, Крымов вёз меня куда-то. К нему, скорее всего. А может, ко мне – это ближе.

«Ещё один раз, – пообещала я себе. – Ещё один разочек. С ним. Последний, честно-честно».

Но, положа руку на сердце, я уже со счёта сбилась, сколько этих «разочков» было за те полтора года, которые мы прожили в официальном разводе.

3. Глава 3

Данила

Это было нерационально. Безумно. И вообще не поддавалось никакой логике. Всё, что происходило между мной и Кралей.

«На фиг я развёлся?!» – в сотый раз задавал всё тот же вопрос и не знал толком на него ответа.

В тот момент это казалось правильным. Болезненным, но очень верным решением. Мы дошли в отношениях до точки. Оказалось, всего лишь до запятой.

И сейчас я в который раз гнал машину, увозя свою бывшую жену домой.

Она сидела молча – обессиленная и какая-то потухшая. Черты лица заострились. Когда она в последний раз ела? И как вообще питается, живёт, дышит?

Я вообще дышал только тогда, когда находился рядом с ней. А всё остальное время, казалось, жил в каком-то чёртовом вакууме, в безвоздушном пространстве, где только мрак, тоска и безысходность.

Жил и не знал, как вырулить, выровнять крен.

Вчера сам не знаю как очутился возле её дома. Я напоминал призрака, что скитался во тьме и находил лишь единственное светлое пятно, к которому возвращался снова и снова. И этот огонёк почему-то всегда оказывался рядом с Кралей.

Я сам себя загнал в капкан. Как, как, чёрт подери, выбраться из него?! Я уже и лапу готов отгрызть, только это не поможет. Закончится всё тем, что я останусь без конечностей. А потом только голову туда засунуть, чтобы окончательно перестать быть собой.

Я остановил машину. Вышел и открыл дверцу.

– Пойдём, Лар, – тронул я осторожно жену за руку.

Мы уже стояли возле её подъезда.

– Да-да, пора, – засуетилась она, слепо пошарила вокруг себя, видимо, ища сумочку, которой здесь быть не могло.

Я тяжело вздохнул. Сумочка осталась в её авто. А значит, там ключи и всё остальное. Позже я пригоню её машину. Что для бешеной собаки триста километров? Так, небольшой крюк.

– Пойдём, горе моё, – звякнул я ключами.

Да, у меня есть ключ от её квартиры. От нашей. Она так и не сменила замки. Но я больше никогда после развода не открывал дверь своим ключом.

Непорядочно. Как бы.

– Не твоё я горе, – выпрямила она гордо спину и поджала пухлые губы.

А чьё ж ещё? – хотелось спросить, но я не стал.

Иногда я ночами заснуть не мог, думая, с кем она и где. Может, и поэтому тоже без конца возвращался к ней.

Лара умела нравиться мужчинам. Красивая, живая, непосредственная. Миниатюрная, весёлая, задорная. Была когда-то. Сейчас она выглядела на все свои тридцать два – усталая, поблекшая, без блеска в глазах. Теперь он появлялся, только когда она бесилась, ревновала, преследовала. Эдакое слабое подобие охотничьего азарта. То, что изматывало нас обоих. Что пило кровь наших отношений, рвало на части и оставляло шрамы на сердце и душе.