С этими мыслями, утвердившись окончательно в своем решении, Валантен уже засыпал, когда вдруг образ, внезапно возникший в голове, заставил его передумать. Перед мысленным взором Валантена всего лишь возникло румяное личико Фелисьены Довернь. В тот момент, когда девушка украдкой вложила ему в ладонь записку, инспектору показалось, что на ее лице мелькнула отчаянная мольба, на которую нельзя было не откликнуться. И лишь для того, чтобы ответить на этот безмолвный призыв о помощи, он, проснувшись спозаранку, отправился к кабаку с вывеской «Три беззаботных коростеля».

Теперь уже приближалось время завтрака. Прохожих прибавилось. Торговец уличной едой выставил свою жаровню неподалеку от крыльца, где затаился Валантен. По левую руку торговца высилась пирамида из хлебцев, по правую на решетке были выложены вперемежку аппетитной горкой поджаренные во фритюре сосиски, куски кровяной колбасы, свиные котлеты и ломти сала. За два-три су простой люд квартала мог купить себе сытный перекус. Возле торговца уже собралась толпа, так что Валантену стало плохо видно вход в кабак. Тогда-то он и решил войти в заведение. В любом случае там уже настал час наплыва посетителей, и в переполненном зале на него никто не обратит внимания.

Он устроился за одним из немногих свободных столиков, выбрав тот, откуда просматривалось все помещение. Миловидная бойкая официантка подошла принять у него заказ. Должно быть, угрюмый молодой человек ей приглянулся, потому что, вернувшись с заказанным блюдом, она вовсю стреляла в него глазами с весьма многозначительным видом, однако он предпочел не реагировать. Разочарованная девушка скроила обиженную гримаску и, демонстративно пожав плечами, удалилась. Притворившись, что он полностью погрузился в чтение свежего выпуска «Обозрения Старого и Нового Света», Валантен принялся за еду, продолжая при этом внимательно следить за тем, что творится вокруг.

Для наблюдателя менее искушенного ничего особенного в зале не происходило. На первый взгляд кабак «Три беззаботных коростеля» ничем не отличался от множества других парижских заведений подобного толка. Клиентура здесь состояла в основном из завсегдатаев, еда была посредственной, но обильной, спиртные напитки без устали разносили целыми кувшинами, за каждым столиком звучал смех и бодрые перебранки. Но Валантен был наделен особым даром, который можно назвать шестым чувством: оно начинало бить тревогу всякий раз, когда поблизости совершалось нечто необычное или где-то рядом подстерегала опасность. Профессиональное чутье его никогда не подводило. Вот и теперь инспектор быстро приметил занятную кутерьму вокруг владельца заведения.

Кабатчик, приглядывая за персоналом, вяло покачивался на стуле у входа в кухню, откуда доносился запах рагу и перестук кастрюль. Каждого новоприбывшего он приветствовал широкой улыбкой, но позаботиться о клиенте оставлял на долю своих работников. Однако Валантен заметил, что некоторые клиенты, входившие в зал по одному, в крайнем случае по двое, не больше, настороженно осматривались и направлялись прямиком к кабатчику. Они обменивались быстрым рукопожатием, после чего кабатчик бросал взгляд на свою ладонь, кивал одобрительно, вставал со стула и провожал гостя или пару гостей к запертой двери, которая, вероятно, вела во второй зал в глубине заведения. Отступив в сторону, чтобы пропустить этих привилегированных клиентов внутрь, он снова закрывал дверь на ключ, неспешно возвращался к своему стулу, усаживался и продолжал лениво покачиваться как ни в чем не бывало.

За час Валантен стал свидетелем подобной последовательности действий пять раз, при этом за таинственной дверью исчезли семь человек. Все они, судя по внешнему виду, были буржуа или студентами, а последний из них показался инспектору смутно знакомым. Это был юноша, которому явно еще не исполнилось и двадцати. Валантен был почти уверен, что раньше ему уже где-то доводилось видеть эту щуплую неврастеническую фигуру, широкий умный лоб и лихорадочно блестящие глаза. Он долго рылся в памяти, но фамилию ему удалось вспомнить, лишь когда он уже закончил есть, а кабак почти опустел, – Галуа. Юношу звали Эварист Галуа. Экзальтированная личность, выдающийся математический ум. Прошлой весной он опубликовал во «Всеобщем и всеобъемлющем вестнике анонсов и новостей из области науки» барона де Ферюссака свою работу, посвященную уравнениям с модулем. Изложение было довольно сумбурное, тем не менее статья изобиловала блистательными идеями. А спустя какое-то время Валантен столкнулся с ее автором на заседании Академии наук, где Галуа чуть было не удостоился Гран-при по математике. Двое молодых людей тогда едва успели обменяться парой слов на выходе из амфитеатра, но теперь Валантен решил воспользоваться той давнишней встречей, чтобы завязать с юношей разговор и попытаться разузнать побольше о том, что творится под вывеской «Три беззаботных коростеля». Только вот в данный момент, когда обслуживание утренней толпы клиентов уже закончилось, он не мог дольше оставаться в зале, иначе привлек бы к себе внимание. Инспектор счел за лучшее покинуть заведение и дождаться Галуа на улице.