«Наверное, показалось, – успокоил себя Степан. – Пить надо меньше, а то добрался как до бесплатного». И пошёл в каюту.

Серёга и ещё двое парней с «Амурстали» уже спали без задних ног. Степан выключил свет, разделся и лёг в постель.

Проснулся поздним утром – в каюте никого нет. «Пржевальский» стоит у причала города Хабаровска. Голова трещит, тошнота и сильно хочется пить. Степан приложился к графину и за один «подход» осушил его наполовину. Затошнило ещё сильней, он рванул к гальюну. Вырвало. Сразу стало легче. Степан умылся, почистил зубы и только после этого моциона поднялся на палубу.

Куда-то подевалась вчерашняя атмосфера праздника. Грузились новые люди, суета, но не праздничная, не то что в Комсомольске. На борту появилась милиция и люди в штатском, явно отличающиеся от «командированных». Подошёл Серёга:

– Куда ты делся? Тебя уже и по судовой трансляции вызывали. Срочно иди в каюту к старпому, там милиция всех наших расспрашивает.

– Милиция не расспрашивает, а допрашивает. А в чём дело?

– А ты что, не в курсе? Васин пропал.

– Кто это?

– Ну, этот, Балтика. Утром не оказалось в кубрике.

Степан вспомнил о «показавшемся» ему ночном прыжке со шлюпочной палубы: «Значит, не показалось». Степан не на шутку испугался.

– Паспорт с собой?

– Да.

– Пойдём, я тебе покажу каюту старпома.

Пока шли, «преступник» лихорадочно пытался вспомнить все детали произошедшего и продумывал, что говорить: «Если расскажу, что видел прыжок за борт, обвинят в неоказании помощи. Обвинить может только суд – значит, меня снимут с борта, а теплоход уйдёт…»

Степан постучал в дверь с надписью «Старший помощник капитана» и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь:

– Здравствуйте! Вызывали?

– А ты кто?

– Пассажир, еду на сенокос.

– Паспорт.

– Всегда пожалуйста, – несколько переиграв роль простачка, проговорил Степан. Старпом, осмотрев паспорт, передал его капитану милиции, сидящему в углу каюты.

– Что можешь сказать о гражданине Васине?

– Я не знаю такого, но знал Балтику – так называл себя один хорошо поддатый товарищ из Солнечного.

– Откуда ты это знаешь?

– По какой камере? По каюте, я оговорился.

– Ты сам-то не сидел?

– Да нет, не успел ещё.

– Успеешь. Ну, так что имеете сообщить следователю? – перешёл на «вы» человек в штатском.

– Единственное, что я о нём знаю, это то, что он вчера нажрался как свинья и неоднократно пытался прыгнуть за борт, а его земляки, из Молодечного, останавливали.

– Не вводите в заблуждение следствие. Что за Молодечное?

– Ну, это наши из Солнечного, вербованные из Белоруссии, – город Молодечное.

– Вы подтверждаете, что он действительно пытался прыгнуть за борт?

– Любой подтвердит, поэтому его и прозвали Балтика, что он постоянно хвастался, что недавно отслужил на Балтийском море.

– Распишись, здесь и здесь, можешь быть свободным, – отдавая паспорт проговорил следователь, вставая из-за стола.

– До свиданья.

– До скорого, – пошутил на прощанье милиционер, сидящий в углу, до этого сохранявший молчание.

Выйдя за дверь, Степан облегчённо вздохнул. Но на душе сохранился очень неприятный осадок, вызванный не столько от дачи показаний, сколько от внутренних угрызений совести: «Будь я решительней, человек бы не погиб. А с чего это я взял, что он утонул? Парень флотский, где-нибудь в тайге шарахается».

Теплоход простоял почти до обеда, пока не набрали необходимое количество свидетелей. На берег никого из пассажиров не выпускали. На борту запретили продавать алкоголь. Когда все пассажиры утихомирились, теплоход продолжил свой маршрут вверх по Амуру. Куда-то делось романтическое настроение, песни больше никто не пел. По судовому радио «крутили» более спокойные песни советских композиторов.