– Уэст, ты начнёшь сегодня шевелиться?! – заорал тренер, устав наблюдать за тем, как я мнусь и беспомощно смотрю по сторонам. – Опекай семнадцатый номер! Яйца у тебя свело что ли?! Отойди от грёбанного кольца!

Я попытался опекать противника, но это выглядело жалко. Обойти меня проще, чем конфетку у ребёнка отнять.

– Быстрее, Уэст! Подними руки! Ты что, арбуз тащишь? Уэст!

Столько ругательств в свой адрес я не слышал за всю жизнь. Под конец игры я был полностью раздавлен. Хотелось упасть и умереть от усталости, но я лишь схватил вещи и поспешил скрыться в туалете. Пусть обсуждают мой позор сколько хотят, я не собираюсь это слушать. Не сейчас. Мне хватило критики на жизнь вперёд, и что за мерзкое чувство? Я знал, что так будет, готовил себя к этому и должен был перенести легче, однако…

Выходя из зала, я пересёкся взглядом с Расселом. Он смотрел на меня, как на убожество и был прав. Я сам ощущал себя ущербным.

Вернувшись домой, я кое-как поднялся по лестнице и рухнул на кровать. Не было сил даже сходить в душ. Рюкзак бросил у порога, дверь не закрыл, поэтому в таком положении меня застала Дарсия.

– Ну, как всё прошло?

– Отвратительно, – пробубнил я, даже не пытаясь оторвать лицо от подушки.

– В первый раз всегда так, потом станет легче.

– Не станет, я жалкий кретин.

– Это не так, но будешь кретином, если сдашься, преодолев лишь первую ступень.

Я заскрипел зубами и не ответил. Однако Дарсия права. Если я сдамся, то все эти зазнавшиеся парни окажутся правы. Неужели я хочу проиграть им? Неужели хочу бросить то, что наконец-то стало приносить мне удовольствие? Наверное, любить спорт – извращение. Взаимность здесь редкий случай. Часто случается так, что вместо энергии и положительных эмоций, ты получаешь травмы, и не всегда физические. Взвешивать «за» и «против» – непросто. Баскетбол – это весело и приятно, но только когда ты умеешь играть. В противном случае это каторга и бесконечные унижения. Наверное, так везде. Спорт пытается раздавить новичков, не церемонясь. Сразу хватает за яйца и тащит по всем кругам ада. Если выживешь, у тебя есть шанс на будущее, а нет – так запишись в кружок вязания. Я чувствовал, что мой шанс ещё не упущен, и если постараюсь, то смогу подняться. Пусть сейчас я отвратительный игрок, но кто знает, с чем я выйду на площадку завтра? Может, однажды, я стану лучше всех этих красавчиков вместе взятых? Думая так, я почти успокоился. Но долгого спокойствия в спортивной среде не бывает.

На следующий день тело болело адски, но я не позволил себе отлёживаться в кровати и всё равно вышел на пробежку. Тяжело в учении – легко в бою. Я преодолею трудности, что ещё остаётся выброшенному в океан человеку?

На Беверли роуд царила тишина, стало немного прохладней. Атмосфера уснувшей части Нью-Йорка пришлась мне по душе. Приятнее всего находиться на пустующей площадке. Ни косых взглядов, ни едких замечаний, ни криков тренера. Можно полностью сосредоточиться на моменте, на кольце. Я сделал несколько простых упражнений с ведением, затем ушёл на трёхочковую с целью: на этот раз точно докинуть мяч. Пару раз он ударился о кольцо. Я, вроде, не был слабаком и не понимал, почему мяч упорно не хочет долетать. Многие парни кидают его, не напрягаясь. Как достичь такого же эффекта?

– Ого, ранняя пташка.

Я вздрогнул и обернулся. В столь ранний час мала вероятность столкнуться здесь с кем-то, неужели мне так не везёт? Я встретился взглядом с Мэйсоном. Он стоял по ту сторону ограждения в чёрной ветровке и джинсах. В правой руке дымилась сигарета, а в глазах читалось неприкрытое любопытство. Прежде я не обращал на это внимание, но теперь заметил, что Мэйсон высветляет волосы: тёмные корни слегка отросли, за счёт чего возник эффект контраста. Его руки покрывали крупные вязи татуировок, видневшиеся из-под закатанный рукавов. В целом Мэйсон походил на парней, обычно играющих в рок-группах, а не на спортивных стадионах.