Втроём мы проехались на «БМВ» по старинному городу. Барт насвистывал и напевал арии из «Нормы»:

«Рассейтесь все, о, друиды, по холмам лесистым,

и ждите появления луны на небе чистом.

Пусть первую улыбку божественного лика

удары в щит священный нам тотчас возвестят,

удары в щит священный нам тотчас возвестят…»

Мы с Анной вторили ему:

«Бог грозный!

Вдохнови её, дай смыть пятно позора:

о, Ирминсуль, вдохни в неё ты гнев и жажду мщенья,

о, пусть твои веленья мир жалкий прекратят…»

– Больше чувства! –  кричал нам Барт. – Ведь Беллини пометил: «петь с диким фанатизмом…»

Чтобы сделать приятное новым друзьям, я вспомнил анекдот о том, как в Наймегене хозяин постоялого двора взял с царя Петра сто золотых флоринов за ночлег и ужин.

– За яйца всмятку, сыр, масло и две бутылки вина, – засмеялись Барт с Анной. – Здесь это популярно. Конечно, мы ревнуем к славе Заандама, но у Наймегена есть свои козыри…

III.

Перед отъездом я позвонил Дирку.

– Патрона нет. Я Марио, директор гаража, – услышал я на другом конце провода.

– Я Иван. Хочу узнать, когда пригнать «Дедру».

– Патрон сказал – как вернётесь. Он будет утром в десять. Пригоните утром…

Марио положил трубку.

У меня была хорошая машина и свободное время. Я попрощался с Бертом и Анной и пустился в обратный путь. Заправив бак, я поехал в Девентер, затем в Гронинген и вернулся в Амстердам за полночь, въехав в город с юга. Покрутившись на пустынных улицах, я выскочил на Музейную площадь, где силы покинули меня.

Я подъехал к советскому постпредству, чуть приоткрыл стекло и провалился в сон. Разбудил меня стук в стекло. Было без четверти шесть. Дама в полицейской форме барабанила дубинкой по лобовому стеклу. Второй полицейский, высокий мужчина с рацией в руке, стоял поодаль. Увидев, что я проснулся, дама с дубинкой промолвила:

– Выйдите из машины и предъявите документы.

– Что случилось? Вы кто? – спросил я и поднял стекло.

– Я полицейский агент Фелтсма, – представилась дама. – Вы можете предъявить водительское удостоверение?

Я показал свою карточку через стекло и закрыл глаза, всем видом давая знать, что она меня отвлекает. Но агент Фелтсма не отставала. Она снова забарабанила по стеклу.

– У вас есть документы на машину?

Для виду я порылся в перчаточном отделе и затем ответил:

– Документов нет. «Ланчия» друга. Зовут его Дирк. Он патрон. Номер телефона на задней табличке. Позвоните. И не стучите палкой по стеклу – вы мешаете слушать концерт!..

Я громко включил «Классику ФМ», отвернулся и снова закрыл глаза. Через пару минут сквозь веки я увидел, как подъехал полицейский автомобиль и припарковался впритирку справа, заблокировав пассажирскую дверь. Прибывшие вышли и присоединились в Фелтсме и её напарнику.

Я всё ещё хотел спать, и внимание полиции, хоть понятное мне, раздражало. Через некоторое время Фелтсма подошла опять. В этот раз она не стучала дубинкой, а легонько поцарапалась в окно.

– Где вы живёте? – прокричала она сквозь музыку.

– На Старой Верхней улице возле Ватерлооплейн.

– Назовите номер дома и езжайте за полицейским автомобилем. Он покажет дорогу.

– Зачем, мифрау Фелтсма? Мне нужно советское представительство и я жду его открытие.

– Оно откроется в десять часов.

– Я знаю. Я подожду здесь. Что вам нужно? Я что-либо нарушаю?

– Вы нарушаете правила пребывания в Нидерландах. У нас нельзя спать в автомобиле.

– Я этого не знал. Всегда думал, что Голландия свободная страна, и государство с полицией не вмешиваются в частную жизнь.

– Поймите, вы находитесь в особо охраняемом районе. Рядом с советским представительством находится американское консульство. Здесь же австрийцы, немцы…