Со мной все чики-пуки, ведь я только что вышла целой и невредимой из дома Чейза Коллроу.

III

– Ты рехнулась? – спросил Рой, когда на следующий день я пришла в «Джимми Весельчак».

«Джимми Весельчак» – забегаловка, в которой каждый работяга мог после тяжелой недели выпить стаканчик–другой дрянного пива, послушать песни с приличным вокалом и подкатить к официантке. Управлял этим злополучным местом Рой – а я была его правой рукой и, по совместительству, певицей и официанткой этого бара.

– Не понимаю, о чем ты, – снисходительно ответила я и положила свою лакированную красную сумку на обшарпанную стойку бара. – Сегодня я пришла даже раньше обычного. Не кипятись, Ро…

–Ты рехнулась, – теперь уже уверенно констатировал Рой.

Сегодня на нем была абсолютно дурацкая рубашка в широкую клетку, которую он заправил в старомодные джинсы. Верхние две пуговицы на рубашке были расстегнуты и по всей ее длине пуговиц было всего четыре: из-под них виднелись седоватые кудрявые волосы.  Это выглядело отвратительно.

Я замешкалась с ответом. Взглянув на часы, которые висели на стене, я облегченно выдохнула: я действительно не опоздала. Сейчас без пятнадцати три – значит, пришла как раз к нужному времени. Я часто приходила на полчаса, а то и на час позже обычного, и Рой неоднократно грозился уволить меня и поставить на мое место «более пунктуального и честного человека».

– Если ты опоздаешь еще раз, девочка, мне придется взять на твое место более пунктуального и честного человека. Прости меня, Эрика, но на этот раз ты особенно влипла, – Рой облокотился на стойку и, придерживая одной рукой стаканчик с какой-то мутной жидкостью, жадно отпил из трубочки. По его лбу скатывались крупные капли пота – сегодня действительно было жарко. Но эта пульсирующая вена на его лбу говорила о том, что дело здесь не только в погоде…

– Но ведь сейчас без пятнадцати три, – сказала я виновато и села на высокий стул, которых в баре было всего три. Остальные, дешевые и простенькие, сколочены два десятка лет назад. Но это безумно крепкие и удароустойчивые стулья! Не раз пьяный Генри О ’Доннел прикладывался ими к головам наглых приезжих малолеток – и стулья выживали после такого поединка. За неравный бой виновато расплачивались бесплатной выпивкой.

– Не смотри ты… – Рой обошел стойку и встал на один из крепких боевых стульев, ловко перевернув часы, – Эти часы не работают с прошлого месяца. Пора бы уже перестать ориентироваться по ним!

– Ты сегодня выглядишь раздраженным, старина, – я внимательно изучала затылок Роя, который сейчас раздраженно смахивал пыль с алкогольной витрины махровой тряпочкой. Пока я наблюдала за ним, в голове против моей воли сочинялись глупые стишки.

Рой, старина, на твоей голове можно в гольф поиграть свободно,

С лысиной этой ты выглядишь очень неважно и старомодно.

А по бокам, как кустики, распустились два клочка прядей седых –

Сходи же к парикмахеру, Рой, старина, подберет он приличный парик…

– Рикки! – Рой отбросил тряпочку в сторону и пристально посмотрел на меня. Я решительно не понимала, что происходит, но теперь мне почему–то стало страшно. А вдруг Рой умеет читать мысли и услышал эту дурацкую песенку в моей голове?

– Почему ты ничего мне не рассказала? – он смотрел мне прямо в глаза, – Ты должна была… Сразу же… Ты должна была позвонить, я ведь переживаю, глупая ты девчонка! Сначала я спас от дурного влияния Кэрол, а теперь придется спасать тебя?

– От дурного влияния? Ты имеешь ввиду…

– Я имею ввиду того самодурка, Чейза Коллроу. И не делай такое удивленное личико.

Я все еще не понимала, что происходит. Обстановка накалялась.