Когда женщина скрылась в доме, Худасов позвонил полковнику Казёнкину:

– Привет, друг! Как семья? Как ты? Слушай информацию. Силуян Дулин сейчас по моим подсчётам подъезжает к Москве. Пусть один из твоих бойцов незаметно встретит его и прогуляется следом за ним. Его фото я скину. Интересно узнать, какие у зоотехника зимой дела в столице с ночёвкой.

– А ты вообще-то знаешь, что Новый год на носу? Человек, может быть, приехал за подарками для семьи.

– Может, оно и так. Но меня интересует, где и у кого он будет ночевать? В данной ситуации я вижу странность, а как говорит…

– Знаю, знаю, что говорит знаменитый писатель. Убедил, – полковник усмехнулся, – ты я смотрю, будешь Новый год встречать в деревне в обществе хрюшек и коровушек.

– Не поверишь, но меня потихонечку возвращают в семью. Так что на Новый год у меня будет полноценный праздник в кругу дорогих мне людей.

– Рад это слышать и пока. Вечером позвоню по Силуяну.

Карп вошёл в дом, снял курточку и, заглянув на кухню, присвистнул. Надя в нарядном ситцевом цветастом платье сияла от улыбки. На столе, кроме хлеба, солёных огурцов и картошки с мясом, стояла бутылка водки с двумя стопками. Худасов в долгу не остался и тоже засветился радостью.

– Я был уверен, что вы не только красива внешне, но и обладаете тонкой, возвышенной и доброй душой.

Надя покраснела и села за стол. Художник налил водку в стопки и произнёс:

– Я пью этот традиционный русский напиток за красивую русскую женщину, то есть за вас, Надя, – Карп одним глотком опустошил стопку, сел за стол и, предвкушая удовольствие, приступил к закуске. Женщина тоже выпила полностью свою водку, с умилением посмотрела на Карпа и, закусив лишь пластиком огурца, произнесла:

– Вы на меня не смотрите, я во время приготовления еды надегустировалась, – Надя снова взглянула на художника, но уже с серьёзным видом, – интересно, куда подевалась Милана? От неё ни слуху ни духу. И Амос сегодня утром звонил и спрашивал о ней. Он, кстати, сегодня выписывается из больницы.

В это время зазвонил телефон Карпа. Художник посмотрел на экран и усмехнулся.

– Лёгок на помине. Извините, я выйду. Алло, привет! – Карп надел куртку и вышел на улицу.

– Ты у меня дома? – с тревогой в голосе спросил Тулупкин, – где Милана?

– Амос, извини, что я тебе сразу не сказал об этом.

– Она что бросила меня?

– Нет, Амос, таких мужчин, как ты, или любят до гробовой доски, или, – Карп запнулся.

– Что «или»?

– Короче, твою Милану задержала полиция за якобы покушение на твою жизнь.

– Что? – протяжно и возмущённо воскликнул фермер и отключил связь.

Худасов вернулся на кухню и налил в стопки водки.

– Давай, Надя, выпьем за хороших простых мужчин, которые верят женщинам.

Карп и Надя выпили, закусили, помолчали.

– Бог любит троицу, – художник взял в руки бутылку.

Когда картошка с мясом была съедена, Карп встал, поклонился Наде и улыбнулся.

– Спасибо! Ни в одном ресторане мира не готовят так вкусно. Поэтому в знак благодарности прошу в зал на диван. Я там сделаю набросок твоего портрета.

9

Известие Карпа о Милане Амоса потрясло больше, чем анафилактический шок. Несколько минут фермер приходил в себя, а потом сорвался с места и помчался к следователю Крутикову. Тот, увидев непрошенного потерпевшего с глазами, пылающими возмущением, тихо спросил:

– Вы сбежали из больницы? У вас повторно случился шок?

– Случился, но не аллергический, а вызванный вашими несправедливыми действиями по отношению к моей жене. Как вы могли святую девушку записать в преступники и более того, страшно подумать, в убийцы? – Амос от нервного возбуждения стал ходить взад-вперёд по кабинету.