– А ты представляешь?

– Иди в задницу.

Она развернулась и начала расталкивать людей, пытаясь отойти от столика. Я знал, что нужно взять себя в руки и оторвать взгляд от её задницы, но сделать это никак не получалось.

– 1-0 в твою пользу, – с уважением в голосе проговорил рядом Гарик. – Хотя признаюсь, в какой-то момент мне показалось, что она тебя уделает.

Красноволосая была довольна собой – первый круг «Бутылочки» явно удался. Народ смеялся, перетирая произошедшее и делая предположения на следующий круг.

Я же понял, что ни с кем больше не хочу сегодня целоваться. Да и не сегодня тоже. А еще у меня для себя было две новости. Одна плохая – я идиот, а другая хорошая – я достаточно вовремя это понял. Четыре года я измывался над Булочкиной, чтобы за десять секунд осознать одну очевидную вещь – она мне нравится.

Я начал выбираться из дома, предварительно достав телефон и держа его в руке.

– Эй, Граф, ты куда?

– Отец позвонил, – я помахал Пахичу телефоном, – хочет что-то обсудить.

– Вечером? – Он недоуменно смотрел на меня.

– Да, говорит семейное.

– Ну ладно, возвращайся.

– Угу, – буркнул я в ответ, закрывая за собой дверь.

Возвращаться туда я не планировал. Вместо этого пару часов бродил по району, обдумывая сложившуюся ситуацию. Сам факт, что к Булочкиной я дышу немного неровно, в голове уложился быстро – наверное, подсознательно я это уже давно понимал. Вопрос был в другом. Не могу же я спустя четыре года кровопролитной войны завалиться к ней и сказать: «Давай встречаться». Даже не сомневаюсь, что Булочкина использует это, чтобы нанести контрольный удар, обеспечивающий ей досрочную победу в полугодии. Нужно действовать постепенно, день за днём соблазняя неприступную крепость.

Придумав план действий, я довольный отправился домой только за тем, чтобы на следующий же день сесть в лужу.

Алиса

В очередной раз я зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на лекции, при этом чуть не зарычала от злости. Из головы все никак не получалось выкинуть злополучный поцелуй с Островским. Вчера только каким-то чудом мне удалось сохранить лицо – даже девчонки ничего не заподозрили. А Ленок еще и посочувствовала, мол, ей бы не хотелось при всех целоваться с человеком, который ведет себя как последняя какашка.

Я согласно кивала, а сама думала: вот смеху было бы, свались я кулем к ногам Островского. Ну почему это чудовище так классно целуется? Как теперь это забыть?

Снова стиснула зубы от злости – он, наверное, через три минуты и думать об этом забыл, а я даже не знаю, как при следующей встрече не покраснеть. Хотелось орать и драть на себе волосы – ну вот кто тянул меня на эту дурацкую вечеринку? Никто! Сама ведь, всё сама. И Островского сама согласилась поцеловать. И, о боже, еще и первой это сделала! Он точно это на тормозах не спустит – за ночь, наверное, уже придумал миллион унизительных шуточек. Где он, кстати?

Первые пары Островский пропустил, чем несказанно меня обрадовал. Правда, с каждой новой переменой я нервничала все больше и теперь напоминала оголенный провод, гудящий от напряжения. Успокоилась только к последней паре, когда стало понятно, что в университете Островский сегодня не появится.

– Ты сегодня придёшь? – Рома привычным жестом протер очки и снова нацепил их на нос, вопросительно глядя на меня.

– Нет, надо кое-что по учебе доделать, – слукавила я.

Для чего у меня сегодня точно не было сил, так это для дополнительных занятий. На IT-кружке у нас собралась веселая компания, и я всегда с удовольствием туда ходила. Но сейчас боялась, что ребята заметят мое рассеянное состояние, а Рома, который был на вчерашней вечеринке, быстро сложит два и два.