Розана очень стесняется своих «больших» коленей. Юбки не носит. В крайнем случае, если юбка ниже колен. Но приехав в Волжский, она не привезла с собой ни одной юбки.

Она не является обладательницей тонкой осиной талии. Её туловище от подмышек до бёдер, если она обнажена, почти прямое, без изгибов в талии к утоньшению оной. Но в общем, повторюсь, фигуру имеет. Улучшая её, подчёркивая, правильно подобранной одеждой.

Ещё эффект тонкой талии даёт грудь. Тоже не приравненной к сверхбольшим размерам. Размер – первый. Максимум – «полтора», но с большой натяжкой. Зато высокие. Стоячие. Выглядящие по пропорциям внушительно-солидно. Подружки, имеющие чашечки бо́льшего размера, завидовали: «Вот бы мне такие…».

Отношения Соловьёва с Розаной начались еще когда Иван учился в военном училище.

Она в то время работала официанткой, в так называемом «курсантском баре», в клубе на территории училища.

На четвертом и в начале пятого курсов Ваня занимался творчеством в этом клубе, в составе музыкального рок-коллектива, под штатным военным названием «Рубеж». А, находясь в непосредственной и постоянной близости с этим баром, весь состав группы нередко «зависал» там.

Сначала, это было просто общением. «Рубеж» приходили в бар, покупали там что-нибудь: пельмени, мороженное, сосиски и прочее. Сидели, разговаривали, пользовались услугами, молодой, семнадцатилетней, выглядящей на тринадцать, официантки и её помощницы. Иван, так же как и все, шутил, подмигивал ей, делал какие-то знаки внимания, комплименты. Но она была неприступна как скала. Не давала себя, не то, что поцеловать, даже обнять или потрогать её было проблематично. Всё время изворачивалась. А уж о том, чтобы дать себя зажать в каком-нибудь углу бара, чем, кстати говоря, не брезговала её помощница, вообще не могло идти и речи. За этакое и пощёчину могла влепить.

Помощницей была её подруга Нина. Всем нравилось называть её – Нинель. Про Нинель – отдельно. К ней мы кратенько вернёмся чуть позже в другой истории.

В конце пятого курса, месяца за четыре до выпуска, новый начальник училища разрешил курсантам, из числа полностью выслуживших «срочную» службу, как это и положено по Уставу и Закону о статусе военнослужащих, цитата: «проживать вне казармы, с первого года обучения», на тех же условиях, как и женатым курсантам – увольнения на ночь. Такая практика с «женатиками» в училище была заведена уже давно.

Соловьёв внезапно вошёл в их число. До этого безуспешно добивающийся нечто подобного с самого первого дня обучения, а так как безуспешно – уже смирившись с судьбой-злодейкой и, после окончания второго курса, прекративший производить какие-либо действия, направленные на то, чтобы добиться «правды» от несгибаемого руководства училища. Но теперь он вдруг подпадающий под эту категорию «увольняемых на ночь», решил-таки непременно воспользоваться данной ситуацией, в неожиданно для него самого и ещё нескольких его коллег по несчастью, положительно разрешившейся проблеме.

За три месяца до выпуска он и ещё несколько его коллег по учёбе с его курса (роты), включая весь состав группы «Рубеж», всего человек десять, скинулись и, подыскав подходящий вариант, сняли квартиру неподалёку от училища. Причём в том же самом доме и в том же самом подъезде, где и проживала Розана. Это без сомнений была удача. Это был знак, может быть. Но то, что это была удача это точно.

На этой квартире проходило много вечеров, «сейшенов», и чаще, конечно, в пьяном угаре. Но случались и «трезвые вечеринки».

«Трезвые вечера» протекали, как правило, в будни дни, и особенно перед зарплатой, когда деньги на проведение «сейшенов» уже закончились. На хате в такие дни было скучновато, но всё же небольшое количество увольняемых из расположения училища приходили отдыхать от надоевших казарменных будней. Пятому курсу разрешили увольнения вместо ужина, до вечерней поверки. Вот в один из таких «трезвых вечеров» и были приглашены Розана с подружкой. Впрочем, они всегда были приглашены. И не только они. Для многих других девушек двери «хаты» всегда были открыты.