Когда врач почти дошёл до конца коридора и уже протянул руку к дверям, тоже со вставками из мутных зеленоватых стёкол – они распахнулись. Оттуда выбежала ещё одна, более стройная и симпатичная санитарка, чуть запыхавшаяся и растрёпанная со сдвинутым на бок чепчиком.

– Э-э-э… всё готово! – запнувшись, сказала она, проехавшись на своих тапочках от резкой остановки по скользкому сухому кафелю, немного опешив перед неожиданно для неё оказавшимся уже так близко с ней врачом, назвав его по имени отчеству.

Он махнул рукой санитарке с каталкой, подзывая её за дверь.

Розану увезли.

Соловьёв снова заходил, как зверь в клетке. Мысли путались. Но он был спокойнее, относительно того состояния, в котором прибывал до разговора с врачом.

«Всё нормально! – думал он. – Аппендицит – это ерунда! Всё нормально!»

Розана – маленькая, миниатюрная девушка. Можно даже сказать – девочка. На вид ей лет четырнадцать – пятнадцать, а на самом деле по паспорту – девятнадцать. Что-то в ней такое карликовое, что ли есть. Хотя с пропорциями всё как надо. Но от миниатюрности складывается ощущение того, что она всё-таки малолетка. Маленькая собачонка – до старости щенок. Черноволосая, с длинными, почти до пояса, прямыми волосами, черноглазая, миловидная татарочка.

Волосы – чёрные как смоль, с синим отливом, всегда аккуратно уложенные при помощи гелей, муссов и лаков. Как правило, приглаженные, с чётким пробором. Всегда минимум макияжа. Ресницы и без туши чёрные, их и так хорошо видно, красить не обязательно. Только они не пушистые. Тушь придаёт объём и немного удлиняет. Глаза вот, так же как и весь организм, маленькие, поэтому их надо подводить карандашом для эффекта увеличения. Но и без подводки – ничего. На фоне общей миниатюрности глаза не кажутся такими уж маленькими. Чёрные тонкие брови. Губки хоть и тонкие и бледненькие, но красит она их довольно редко, а если красит, то почти всегда ярко. Лицо гладкое, без изъянов. Единственный недостаток, бросающийся в глаза, нет верхнего второго справа зуба. Но по приезде в Волжский, Иван отвел её к частному стоматологу, практикующему в собственной квартире, и он ей, вместо импланта, сделал временный вставной зуб. Который легко вставлялся и снимался. Выполнен он был отменно, и, будучи на месте, выглядел как родной. Ногти, чаще короткие, потому что ломкие, но всегда ухоженные, окрашенные, как правило, ярким лаком. На ногах тоже. Круглый год одинаковые и на руках, и на ногах.

Ване, ярко-красные ногти на ногах, всегда нравились, возбуждали.

Одеваться Розана старается красиво. Высокие каблуки любит так же как кроссовки и другую удобную обувь, и достаточно часто их носит. Встав на каблуки, она ростом Соловьёву становится до половины головы, а без них так и вообще – по уровню плеча. А он ведь не великан, всего 173 сантиметра.

Фигурой Розана в общем обладает не плохой. Очень худенькая. Как про таких говорят: «кожа да кости». Попка – как орешек. Орехом назвать, который на грех проситься, язык не поворачивается. Но просится и ещё как, ого-го!

Ножки тонкие. Довольно прямые, но смыкаются меж собой только в лодыжках. Даже несмотря на то, что коленные суставы на общем фоне несколько увеличены, колени друг друга всё равно не касаются. Если она встанет прямо по строевой стойке, то от лодыжек до промежности, в любом месте между её ногами, поставив ладонь вертикально на ребро, можно просунуть руку. И даже почти не цепляясь за внутренние части ног, только если в районе коленей, можно провести рукой туда-сюда – сверху-вниз и снизу-вверх. Что Соловьёв периодически и делает. Чаще, конечно, не от лодыжек, а от коленей, к заветному паху. И это сильно будоражит его либидо.