Блин, но мне кажется почему-то, что я копаю в правильном направлении… В этот момент женщина извлекает из упаковки с бактерицидными салфетками ещё одну. Начинает протирать руки, затем снова стул и незаметно переходит на боковую поверхность стола… Эта патологическая потребность в чистоте и дезинфекции… странность, возможно, вызванная беременностью.
– Может быть, раковины заливали, чтобы трубы прочистить? – смотрю вопросительно. – Откуда кот обычно пьёт?
Уж сколько раз исключающая диета у аллергиков оказывалась неэффективной из-за того, что коты облизывали грязную посуду в раковине! Или эти невесть откуда взявшиеся панкреатиты после аппетитной жирной сковороды, оставленной на плите, или выброшенного в мусорку куска жирной рыбы! Приходится не копать, а рыть, выясняя все подробности жизни не столько животных, сколько их владельцев! Я выспрашиваю даже про наличие тараканов и клопов, узнаю подробности рациона и образ жизни.
– А… – вдруг тихо восклицает женщина, прекратив дезинфекцию нашего стола. – Я вчера унитаз намыла с хлоркой. Новый год же скоро…
Вот вам и ответ! Коты не понимают, что пить из унитаза – неприлично. А запах хлорки для них ещё и привлекателен!
– Мог? – мой завершающий вопрос, похоже, ставит точки над «i».
– Да! – женщина кивает головой. – Попить оттуда он мог!
Мужчина молча переступает с ноги на ногу. Похоже, ему уже не важен диагноз кота, будь то отравление или нет. Его мозг вот-вот взорвётся от навалившейся информации.
«Что, конечно же, не исключает инородки», – заевшей пластинкой твердит внутренний голос.
К тому же, очень часто диагноз бывает не один. Ну, например, отравление вызывает триадит. А иногда в букет включается и что-нибудь обострившееся хроническое. От меня обычно хотят услышать какое-то одно слово, сказанное громким, уверенным голосом, а я…
– Что ж, – выношу вердикт, – предположим пока отравление. Но может быть и инородка. Анализы крови будут готовы завтра, а пока что подаёте внутрь энтеросорбенты – напишу какие – и походите на капельницы, чтобы снять обезвоживание. Если не будет улучшений – сделаем обзорное УЗИ.
– Рентгена больше не надо? – первое слово мужчина выделяет особенно сильно.
Услышав это, женщина густо краснеет и опускает глаза, мусоля измочаленную салфетку пальцами.
– Пока нет, не надо, – отвечаю ему нейтральным голосом, выполняя функцию трансформатора.
Набираем препараты, ставим внутривенный катетер и делаем струйное вливание, – кот переносит всё на редкость спокойно.
Отпускаем их домой.
– Что ты там в рентгене с ними сделала? – спрашивает любопытная Вероника, убавив голос до полушёпота. – Они какие-то странные оттуда пришли.
– Да ничего особенного, – отмахиваюсь я.
* * *
У кота, действительно, оказалось лёгкое отравление. Подозреваю, что вся эта ситуация произошла исключительно затем, чтобы его хозяин вдруг узнал о беременности своей жены. Надеюсь, что он не был до этого в длительной командировке, а то… как-то неловко получилось…
Как в анекдоте про дальнобойщиков: «Уезжал – детей не было. Приезжаю – уже ползают».
Глава 10. ОРЖ
Врач – это инструмент (Борис Аксельрод, анестезиолог).
…В час ночи звонит рабочий телефон, и трубку снимает Вероника, – мы уже в полудрёме, пытаемся заснуть, распластавшись на разложенном диване.
– Да, приезжайте, – говорит она спокойно, слушая мужской взволнованный голос на том конце.
Пока ещё диалог продолжается, спросонья и шёпотом спрашивают её:
– Что там?
– Кажется, ОРЖ, – так же шёпотом отвечает мне она, сделав огромные глаза.
ЧТО? ЧЁ-Ё-Ё-ЁРТ! Подскакиваю на диване – сна ни в одном глазу.
– Я не умею делать гастропексию! – ору шёпотом и отчаянно махаю руками. – Пускай едут в город!