- Все равно: он мне не нравится, - буркнул Игорь, но спорить не стал.

Они отнесли по адресу пачку веников для бани, корзину сушеной прошлогодней клюквы, самодельную шапку из беличьего меха, туесок кедровых орехов, бутыль лесной самогонки, вышитый рушник и набор глиняной посуды откровенно кустарного качества. На этом посылки по выбранному направлению закончились, как и письма, которые почти все были на те же адреса. Оставалось только заехать на почту и получить заказанный на Анино имя плоскорез Фокина и прикупить по просьбе одного дедка из «Голубых ветвей» три килограмма мелких гвоздей.

Почта была недалеко, а они оказались в самом конце одной из тех улиц, что почти не пересекаются другими переулками, так что Игорь предложил:

- Махнем через завод? Так быстрее будет, чем возвращаться, а потом опять в сторону реки ехать.

- А пустят? – усомнилась Аня, на памяти которой закрывшийся завод был еще охраняемым объектом. Правда, уже с разбитыми окнами.

- Ой, да там все ходят, - заверил ее Игорь, с силой давя на педали, чтобы набрать скорость. – Покажу тебе заодно мое любимое место: вид на речку потрясающий. Ну и сами развалины, само собой, прикольные. Вообще, люблю индустриальные пейзажи.

Аня такие места тоже любила, так что они не просто срезали путь, а устроили себе экскурсию на брошенный завод. За то время, что девушка жила в Москве, старое здание не только лишилось охраны, но и быстренько пришло в негодность: местные растащили из него бесхозное содержимое, стекла, кирпичи (где смогли отковырять, конечно). Дошло дело и до распиливания арматуры на лом, но тут уже вмешались власти: не заметить на «брошенке» работающую технику было трудно. Вокруг завода построили хлипкий заборчик, а на заборчик повесили табличку: мол, здание является объектом всемирного наследия ЮНЕСКО и представляет собой уникальный образец старинного завода. Местные на время устыдились: в кои-то веки в их родном городе появилось хоть что-то, интересное миру. Но ненадолго: забор, представлявший для любителей «прихватизации» куда больший интерес, нежели древний завод, был полностью разобран уже через месяц. Благодаря этому, собственно, Игорь и Аня въехали на территорию без особых проблем.

Место было очень живописное. Старая часть завода – та самая, благодаря которой он и попал под опеку ЮНЭСКО, располагалась у самого склона. Она была совершенно цела, так как кладка была выполнена еще в царские времена и держалась насмерть, металлические конструкции были настолько могучими, что ржавчине предстояло еще не один век их точить, а медные фрагменты так ловко маскировались коррозийной зеленью под мох, что об их существовании никто и не догадывался. Кроме энтузиастов вроде Игоря, разумеется.

Аня полюбовалась хитросплетением металлических конструкций непонятного назначения, примерилась к чудовищного размера лестнице, но лезть наверх побоялась, хотя Игорь и предлагал: в отличие от несущих конструкций, перекладины ступеней проржавели напрочь, и в некоторых местах лестница была уже дырявой, так что подобная экспедиция почти наверняка закончилась бы падением с большой высоты. Зато девушка с удовольствием посидела внутри треснувшего колокола, оставленного заводчанами на переплавку, да так и не переплавленного ввиду трудностей распиливания, не без помощи Игоря устроила себе шикарную фотосессию в стиле «постапокалипсис» в руинах горячего цеха и стала обладательницей старинной ременной бляхи, невесть как завалившейся в щель между кирпичами. Они даже организовали себе пикник, взобравшись на вершину единственной полностью уцелевшей стены: у Игоря в карманах нашлись мармеладные «червячки», а у Ани в сумке – хлеб, подсунутый заботливым Миколой.