На третий день работы Роберт не испытывал ни малейшего возбуждения, глядя на свою модель.

Когда солнце снова коснулось крыши дома из красного кирпича, Гала соскользнула с подоконника и исчезла из виду.

Роберт подошел к дверям за конвертом. Дверь распахнулась.

Она стояла в темном проеме, по-прежнему обнаженная. Совсем близко. Гала протягивала ему белый конверт с гонораром. Когда Роберт решился взять его, их пальцы соприкоснулись.

Конечно же, он не помнил всех женщин, которые побывали в его постели. Даже не так… Половина лиц и тел давно стерлись из его памяти. А все, что было дольше десяти лет назад, так и вовсе виделось через мутную пелену. Но, когда пальцы художника коснулись его последней модели, сознание пронзила вспышка дежавю: «Я уже видел ее когда-то!» Он вцепился взглядом в глаза, нос, щеки, линию подбородка и аккуратные маленькие ноздри своей Галы. На правой щеке едва заметная родинка. «Откуда я тебя знаю?» – подумал Роберт и сделал шаг к ней навстречу.

Едва нога художника ступила за порог, девушка схватила его за запястье и затащила внутрь дома.

Свет померк.

Роберт испуганно заморгал. Сейчас глаза привыкнут к полумраку, и он увидит свою прекрасную Галу, рассмотрит интерьеры, скрытые от посторонних глаз тяжелыми портьерами.

И через минуту он стал различать, где находится. Вот только внутри дома из красного кирпича, к удивлению художника, оказалась его старая мастерская. Лет пятнадцать назад он жил и работал в такой на окраине Неназванного города.

В то время у него было много амбициозных планов, в Доме культуры намечалась первая персональная выставка, от поклонниц у молодого, длинноволосого творца не было отбоя.

Роберт сидел в центре этой старой мастерской на кушетке. Днем на ней ему позировали обнаженные модели, вечером на ней же он занимался любовью либо с одной из них, либо с кем-то, кого цеплял прямо на улицах.

И вот он смотрит, как робкая юная нимфа, прикрываясь простыней, выглядывает из-за мольберта. Ее лица не видно. Темно, свет уличного фонаря делает все вокруг лунно-голубым, но девушка в тени.

– Иди ко мне, крошка! – говорит Роберт. – Не бойся. Иди ко мне.

Она делает несколько робких шагов ему навстречу и оказывается в полоске света. Тонкие руки отпускают простыню. На него смотрит его Гала.

– Ты не обманешь меня? – спрашивает она у художника.

Он смеется:

– Как я могу тебя обмануть?

– Говорят, у тебя здесь каждый день новые женщины…

Он протягивает руки и манит ее к себе.

– Так и есть, глупышка. Я же художник. Они приходят, чтобы позировать мне.

– Значит, я для тебя особенная?

– Конечно. Ты особенная. Самая красивая.

– Самая красивая?

– Да, самая красивая.

Она падает в его объятия, а Роберт думает о том, что несколько простых ласковых слов способны сразить любую женщину.

Его не беспокоит то, что он соврал. Его волнуют только ее теплые, нежные губы.

Художник удивляется, когда понимает, что девушка под ним еще минуту назад была невинна. Но ей, кажется, не больно. Она не отталкивает его, не кричит. Только закусывает губу.

Когда все закончено, она спешно одевается и убегает, даже не попрощавшись. «Как это мило с твоей стороны, малышка!» – думает Роберт, переместившись с кушетки на диван и готовясь нырнуть в сон.

Но, едва он закрывает глаза, как оказывается в этой же мастерской уже днем, спустя несколько месяцев.

Перед ним та же Гала, заплаканная, с растрепанными волосами. Она сообщает ему, что беременна.

Роберт пытается отшутиться. Он первый раз в такой ситуации. Жениться он не готов, дети его тоже не интересуют. Он коряво и неумело предлагает ей деньги на аборт.