Достаю пистолет и, направив на одного из них, хладнокровно нажимаю на курок. Только вот попадаю в металлический бак. Сука. В глазах двоится, но один пропущенный кулак в челюсть быстро отрезвляет меня. Рывком сокращаю расстояние и сразу выношу одного ударом в висок. Тот, что стягивал трусы, не заставляет долго ждать и наносит ответный с головы. Падаю, с грохотом врезаясь в баки. Как так-то?! Черт!

Рык слетает с пересохших губ. Злюсь уже сам на себя и, сгруппировавшись, с ноги бью его в солнечное сплетение, отправляя в нокаут, но внезапно меня останавливает острая боль. До ярких вспышек в глазах. Сдавленный крик сливается с шипением, которые я выпускаю сквозь стиснутые зубы. Девчонка уже валяется на асфальте. Мысленно матерю ее, потому что она не собирается уносить свою голую задницу подальше. Туман боли и алкоголя лишают ориентации, однако каким-то чудом в моих руках оказывается пистолет, и, не раздумывая, я всаживаю пулю в лоб третьему ублюдку.

— Твою мать, — рычу я, нащупав в боку ножевое.

От резко пронзившей боли оружие выскальзывает из рук. Скалюсь от противного жжения в попытке перевести дыхание. Но лишнее телодвижение привлекает мое внимание. Хрипящее тело тянется к пистолету. Как бы не так. На автомате обхватываю голову мужика и сворачиваю ему шею, ощущая, как ломаются несколько позвонков. Его тело обмякает, и я позволяю ему выскользнуть из моих рук.

Облизываю разбитую губу и прикрываю глаза. Ощущение легкости наполняет меня до предела, но, не смотря на это, я готов рухнуть на землю как многотонный баул. В последний раз перевожу затуманенный взгляд на девушку: красивая… В мозгу мелькает мысль помочь ей подняться, спросить, не ранена ли. Только, когда я понимаю, чем вызван столь повышенный интерес к незнакомке, тело в момент каменеет, впоследствии взрываясь землетрясением.

Проклятье! Какого хрена? За два шага сокращаю до нее расстояние, отчего дрожащее тельце рывком врезается в стену, но я хватаю ее за предплечья и дергаю на себя, заглядывая в глаза. Которые сейчас уничтожают меня золотым огнем. Не она. Помутнение медленно отступает, только руки все так же крепко сжимают хрупкую плоть незнакомки, и я не могу перестать смотреть на нее. Почему, мать твою? Пора завязывать с алкоголем.

— Вы делаете мне больно… — сорванный голос девушки окончательно возвращает меня в мутную реальность, и я отшатываюсь от нее как от огня.

— Прости… — сцепляю пятерню на затылке и тяжело сглатываю. — Я… Я… обознался.

Тишина затягивается, обжигает, и ее нарушает лишь наше частое дыхание. Пока спутанное сознание не захватывает в плен мелодичный голос:

— Вам нужна помощь… У вас кровь, — она подгибает ноги, оттягивая кофту ниже, и вся трясется, но взгляд… Чертов взгляд прожигает насквозь.

Тут же разворачиваюсь и на нетвердых ногах устремляюсь прочь. Надо уйти. Я должен уйти. Философ прав. Мне нужно перестать жить прошлым. Искать в каждой ее зеленые глаза. Но у этой они другие. Большие, обжигающие, как горячая карамель, с золотым вкраплением солнца.

— Подождите, — врезается мне в спину ее голос. — Вы ранены. Нужно вызвать скорую.

Поворачиваюсь, из последних сил удерживая шаткое равновесие.

С прищуром наблюдаю, как девчонка судорожно натягивает трусы, а за ними и штаны, стыдливо пряча свою наготу.

— Я вызову скорую, — сбивчиво шепчет незнакомка, с трудом передвигая ногами, — подождите, — тараторит, на ходу ища в карманах телефон, но не успевает его разблокировать, как я выхватываю гаджет из ее холодных рук.

— Мне не нужна помощь. А ты давай, — сканирую ее, отрицательно качая головой, — ноги в руки и домой.