— Чем могу помочь? — интересуюсь нейтрально.

В ту секундную паузу, которую он себе берет, пытаюсь вспомнить, отправил ли контракт китайцам. На часах почти одиннадцать утра. Будет хреново, если я этого не сделал. В любом случае коротких часов сна этой ночью мне не хватило для стопроцентной собранности, пробежка в пять утра тоже не помогла.

Работа спасала меня от бессонницы до хрена сколько раз, загружала мозги на сутки, иногда и больше, но мне теперь этого не хватает. Теперь я хочу послать работу к чертям и сконцентрироваться совсем на других вещах.

На девушке, которую хочу так сильно, что кулак, в который собрал пальцы, трещит.

Я гребаный эмоциональный импотент. Всегда, но только не тогда, когда дело касается Арины Беккер.

Если бы она знала, с каким голодом я поглощаю каждую ее эмоцию в свой адрес, остерегалась бы бросать мне вызов за вызовом, ведь я не знаю, как нам найти выход из этого лабиринта, кроме самого простого — сделать то, что у нас всегда получалось лучше всего остального. Секс. Но я и пальцем ее не трону, как бы ни мечтал об обратном, трахая свой кулак в душе два раза за одно утро.

Секс с Ариной Беккер — слишком волшебная, блять, вещь, чтобы заниматься им без любви, которую когда-то она мне предлагала. Кажется, только так с ней и может быть правильно. По гребаной любви.

Нам нужно поговорить.

Поговорить без толпы свидетелей и посторонних глаз.

Сжимая ладонью руль, я сверлю глазами серое дорожное полотно.

Я готов принять любой ее выбор. Рязанцев это или кто-то еще. Если это то, чего она хочет, я уберусь с ее дороги, как и обещал, но сначала нам нужно поговорить…

— Тебя не было на ужине, мы ждали, — голос отца врывается в поток моих мыслей.

Прочищаю горло и говорю:

— Я прислал цветы, был занят. Не было возможности присутствовать.

Ужину с новыми родственниками я предпочел вчерашнее мероприятие. Выбор был очевидным, желания присоединиться к семейным посиделкам у меня так и не родилось. Я просто не понимаю, почему последнее время он с таким упорством продолжает настаивать.

— Деловой человек, помню.

— Передавай своей семье наилучшие пожелания от меня.

— На следующей неделе у меня юбилей…

Усмехаюсь. Он все еще не собирается сдаваться.

— Я помню.

— Это хорошо. Да… хорошо. Будет небольшой банкет, я бы отправил тебе приглашение, да не знаю куда.

Моя память вмиг поднимает голову. Тычет в меня банкетом пятилетней давности. Последним, на котором я присутствовал. Там я цинично и с оттягом напился, потому что находиться на том празднике мне было незачем — круг его общения никогда не был нашим общим. Я не знал тех людей, потому что был за скобками его жизни, но отец настоятельно просил прийти, в гораздо более навязчивой форме, чем сейчас. Кажется, именно в тот вечер мы с ним и разругались окончательно. Примерно на пять лет. Он тоже это помнит, вряд ли такое можно забыть. Ему не нравилось, как я живу, ну а мне… было плевать…

— Можешь скинуть электронным письмом, — предлагаю выход.

— Конечно. Ты можешь взять с собой кого-то.

Единственная женщина, которую я хотел бы с собой взять, вряд ли захочет составить мне компанию.

— Я приду, — пытаюсь избежать какой-то конкретики.

— Тогда хорошего дня, — говорит он.

— И тебе.

Сбросив вызов, читаю координаты Андрея, которые он скинул мне сообщением: терминал и номер парковки, которую нахожу не с первого раза, заставляя его ждать меня минут двадцать.

Нам нужно обсудить итоги встречи с китайцами — направление его бизнеса, которое я консультирую. Помимо всего прочего, я хочу узнать, каким ветром его сестру занесло в риелторы и как он вообще это допустил. Мне придется спросить у него, ведь сама она вряд ли расскажет мне об этом в ближайшее время.