Влад смотрит на меня, опустив подбородок.

— Ты напряжена, в чем дело? — Его голос звучит чертовски интимно. — Без белья так некомфортно?

Вскидываю на него глаза, вместо слов выпустив из себя воздух.

У меня вспыхивают щеки.

Он обводит мое лицо взглядом, смотрит на мои губы.

До боли знакомый и в то же время нет. Нет…

Я его не знаю. Не понимаю. Но, глядя в его глаза, я не могу бороться с тем, как хорошо мое тело его помнит!

— Наличие на мне белья должно волновать тебя в последнюю очередь.

— Извини, Моцарт. Это пиздец как волнует.

Я не слышу саксофон. Весь мир замедлился и перестал существовать.

В ушах шумит лишь стук моего сердца, и он ни черта не ровный.

— Не называй меня так. Все это… давно забытое прошлое…

Столкнувшись глазами, смотрим друг на друга.

Градский кивает.

— Хорошо, как скажешь. Так ты отдала свое белье Рязанцеву, и он оставил тебя одну?

Вместо того чтобы послать его к черту вместе с этими вопросами, я спрашиваю:

— Тебя интересует судьба моих трусиков?

— Я просто не усну, пока не разберусь с этой задачей.

— Я не собираюсь тебе помогать.

— Очень жаль…

Мы что, флиртуем? Это определенно похоже на флирт!

Влад улыбается, а мое сердце делает неровный предательский кульбит.

Большим пальцем он надавливает на позвонки у основания моей спины, наблюдая за моим лицом и за тем, как с моих губ слетает неконтролируемый выдох.

Я должна хотеть, чтобы он уехал из города как можно скорее, пока не перевернул все вверх дном, но вместо этого молча наблюдаю за тем, как его зрачки расширяются, заполняя серую радужку.

— Любишь его? — спрашивает он вдруг.

Между нами повисает напряженная тишина.

Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду не мое отсутствующее белье.

Он задал вопрос, который до него мне не задавал никто, и меня это устраивало. Наши отношения с Егором хороши тем, что они такие, какие есть. Без диких чувств, страсти и эмоциональных качелей. Я не боюсь того, что, даже если они вдруг закончатся, мне будет больно. Эти отношения безопасные. И я не собираюсь говорить о них с мужчиной, который познакомил меня с болью ближе некуда.

— Это тоже тебя не касается.

Влад кривовато усмехается, словно ему не нравится мой ответ.

— Осталось в твоей жизни что-то для меня?

Сглотнув, я смотрю ему в глаза.

Мне страшно снова оказаться на краю глубокого обрыва, но есть мысли, которые не дают мне нормально спать с того момента, как он вернулся.

Я должна сказать ему о Софи. Да? Нет? Я не могу думать об этом сейчас… рядом с ним, вдыхая его запах и чувствуя на языке фантомный вкус его кожи.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю, понизив голос. — Что тебе от меня нужно, Градский?

Он молчит.

Проводит языком по губам, напрягая плечи. Смотрит на меня исподлобья, будто этим взглядом пытается пробиться в мою голову.

— Хочу, чтобы ты дала мне шанс узнать тебя заново.

10. Глава 10

От его слов с моих мозгов вмиг слетает пелена. Чертов дурман, в котором я плавала эти минуты, пока мы были будто в другом измерении, где все легко и просто, как этот флирт, где все возможно…

Звуки саксофона сменяются перебором клавиш на рояле, и по всем правилам приличий мы должны отойти друг от друга, ведь пришли на этот вечер не вместе, чтобы танцевать один танец за другим, но рука Влада все там же — у меня на талии, а моя продолжает лежать на его плече.

— Ты опоздал на пять лет, — говорю, пытаясь отстраниться.

Его ненавязчивая поддержка вдруг становится хваткой. Рука напрягается, не позволяя сделать шаг в сторону.

— Может, это к лучшему?

Он смотрит в мои глаза, и он больше не флиртует. Превращается в того самого мужчину, который для меня незнакомец. Слишком собранный, слишком серьезный и взрослый, о чем поют эти морщинки в уголках его глаз и на лбу. Еле заметная седина на его висках.