День тянулся бесконечно. Наконец спустились кашемировые сумерки. Звуки дня стихли, и вот уже тишина наплывающей ночи заполнила детскую, коридоры, лестницу, весь дом. Сладости были похищены и лежали в разных укромных местах по всей комнате. Мама ничего не знала про катушку ниток, спрятанную под подушкой. Ничего не знала и про намечающиеся шпионские игры, про тот удивительный мир детских авантюр, миссий и приключений, которые предстоят её любимому чаду. Марми с видом самой послушной девочки в мире взгромоздилась на свою кровать.

– Сегодня сама спать вовремя ложишься… Ты не приболела? – спросила мама, заходя в комнату – Все хорошо, мамочка, темно ведь – спать пора, – объясняла девочка.

– Затеяла что-то опять, наверняка. – подытожила мама.

Выключатель – вниз, она выскользнула в коридор, тихо закрыв за собой дверь.

В детской ночь. Всё спит. Марм, как настоящий лазутчик, лежала, выжидала, прислушивалась. Немного погодя, она вылезла из-под одеяла и принялась плести паутину из ниток. Моль помогала ей. Сделав на другом конце нитки петлю, Марми закрепила её на пальце и забралась под одеяло. Все было готово. Ой, нет, пирожное забыла под дверь поставить, вдруг он не любит такие конфеты. Сон вплывал в детскую, как огромный кашалот на мягком животе. Он потягивался, нежился, сыпя серебристой сонной пылью. Гном все не появлялся.

Что-то дернуло за руку. До сознания стали доноситься пока еще бессмысленные, но набирающие отчетливость, голоса.

– Марм! – негодовала мама, – что ты здесь устроила?

Было уже утро.

– Гном ускользнул, – первое, что подумала девочка. И тут смысл просыпания был утрачен, и более того, весь день стал плохим. Этот вторник никуда не годится. К тому же мама юной мечтательницы попала в расставленные на гнома силки и раздавила пирожное. Возможно, он и приходил, но, значит, Марм уже крепко спала. Моли должны были разбудить, но он, видно, и мимо них проскользнул.

– Я вызывала ночного гнома, – начала было объяснять девочка.

– Больше похоже на то, что ты плела паутину, как Арахна.

– Кто такая Арахна, мама?

– Это одна девушка, которая очень хорошо умела ткать, обращаться с нитками.

– Ух ты. Она тоже ловила ночного гнома?

И Мама и Марми прекрасно понимали, что чем дольше они будут говорить об этой девушке с непривычным именем, тем дольше можно будет не убирать.

– Я расскажу тебе, пока ты будешь убирать в комнате, – нарушила всю стратегию мама.

– Но почему? – взмолилась Марм. – Он же может сегодня еще придет. Пострадало только пирожное. Ему и конфеты сойдут.

– Гномов не существует, милая. Ты же уже большая. Я понимаю, что ты любишь сладкое, но сваливать всю вину на вымышленный персонаж… И вообще, конфеты и ковер не совместимы.

– У меня украли желание! Я хочу, чтоб пришел ночной гном и рассказал мне, где его искать, – грозно заявила Марм. – Его зовут Никтоник. Он любит конфеты. И он существует!

– Желание может исчезнуть, но чтоб его кто-то крал, даже не знаю. – смягчилась мама.

Марм рассказала, что у ней есть секретное место, только она конечно же не скажет какое именно, и что там хранятся её секреты, мечты и желания. А сейчас кое-что пропало, хотя она забыла, что именно. Подобная исповедь натолкнула маму только на мысль: «В комнате надо хорошенько все убрать, пересмотреть старые игрушки и прочий хлам и, возможно, тогда твое желание отыщется». Для девочки это звучало еще более фантастично, чем пришествие Никтоника. Взрослые, как водится, ничего не понимают. В тот же день Марми узнала от папы, что такое мораторий на сладости. Это то же самое, что «нет», только звучит более грозно. «Нет» расстраивает детей беспредельно. «Нет» вырастает на пути, как огромная гора, и не видно дороги, как пройти к своему «да». Все закрыло собой диковинное слово «мораторий».