– Ясно. А еще?

– Постоянные головные боли…

– Дальше-дальше.

– Ноги в суставах плохо сгибаются.

– Еще что?

– Мне кажется, сердце бьется с перебоями.

– Понятно. Все?

– Нет. Что-то с памятью моей стало… Все, что было не со мной, – помню… А так – начисто забываю.

– Хорошо.

Брежнев обижается.

– Что тут хорошего?

– Хорошо уже то, что все это не у меня, а у вас, дорогой Леонид Ильич.

* * *

Вызывает к себе министр обороны Российской Федерации Грачев командира подмосковной ракетной части. Слюной брызжет, ногами топает. Ты чего, кричит министр, мать твою, порядок у себя не можешь навести?

– Почему не могу? Могу, – отвечает командир ракетной части.

– Тогда – почему в одно и то же время от тебя исходит сигнал, извещающий о ядерной атаке?

– А-а-а, вон вы о чем! Так, это всё прапорщик Свистоплясов. Сидит перед пультом на дежурстве, а представляет, что на шоу «Угадай мелодию».

Грачев любопытствует:

– И как? Что-нибудь угадывает?

Командир ракетной части сокрушенно мотает головой.

– Куда ему?! Не угадывает, однако на красную кнопку постоянно надавливает.

* * *

По случаю золотой свадьбы Брежнев пригласил в гости своих боевых друзей – Громыко, Косыгина, Подгорного, Андропова.

Сидят за столом. Выпили по первой. Брежнев обращается к жене:

– Лапонька, подай салатик?

Выпили по второй. Брежнев вновь обращается к жене:

– Любонька, подай-ка мне бутерброд с осетринкой?

Выпили по третьей. Брежнев вновь просит жену:

– Ласточка, подай мне чашку с кофе?

Потом Брежнев провожает гостей. В прихожей Косыгин восхищенно говорит:

– Надо же! Пятьдесят лет прожили, а все еще как молодожены. Вон, как ласково к жене: лапонька, любонька, ласточка.

Брежнев возражает:

– А как иначе я должен называть жену, если имя ее давным-давно забыл?

* * *

За столом – трое: Хрущев, Подгорный и Полянский24. Спиритизмом занимаются.

Хрущев:

– Я вызываю дух товарища Сталина… Ау, явись нам… Где ты? Как твои дела?

И тут слышится голос с характерным кавказским акцентом:

– Здэсь я, здэсь… чего кричишь, да?

Хрущев укоряет:

– Битый час ждем, а ты все не являешься и не являешься.

– Естественно, да… Могли и дольше ждать.

– Почему? – спрашивает Подгорный.

– Нэ выдыте, да? Табличка для кого поставлена? На ней ясно написано: столик сегодня не обслуживается.

* * *

Появляется в своем рабочем кабинете Брежнев. Хмурый и злой. Явно не выспался. Нажимает на кнопку. В кабинете появляется помощник Александров.

– Что случилось, Леонид Ильич?

– Безобразие, знаешь ли… Что-то надо с центральным телевидением предпринимать.

– А что такое? Там, вроде, ваш друг, Лапин25.

– Друг-то друг, но по его вине за всю ночь глаз не сомкнул.

Александров угодливо восклицает:

– Безобразие!

– Я тоже так считаю.

Александров осторожно интересуется:

– Ночью, наверное, фильм ужасов показывали?

– Да нет. Всю ночь эротику транслировали. Ночью страна (и я с ней) должна спать… Передай Лапину, чтобы жесткую эротику показывали не ночью, а в середине дня.

* * *

Андропов, славившийся особой любовью к охоте, стоит ранним утром на берегу озера, в зарослях камыша. Рядом – Черненко.

Андропов цыкает:

– Осторожно! Здесь могут быть утки.

– Ну и что? – удивляется Черненко. – Боюсь, думаешь, каких-то уток? Ничуть! Я даже ружье не стал перезаряжать.

* * *

Сергей Хрущев, сын Никиты Сергеевича, малец необыкновенно шустрый. Он сидит на уроке биологии. Учительница объясняет классу:

– Смотрите, окунаю червячка в банку с водой и ничего. Червячок энергичнее прежнего. А сейчас я окуну того же червячка в банку со спиртом. И что мы видим? Червячок погибает. Отсюда вывод?

Сергей Хрущев первым поднимает руку.

– Слушаю, Сереженька, внимательно слушаю.