– Прощайте…, – прошептала она, зная, к кому относит эти слова. Слеза стекла по исстрадавшемуся лицу. Но чья-то теплая ладонь вдруг поднесла к ее рту маленький шарик со вкусом трав, и следом губ коснулась кружка с теплым чаем. Люба жадно пила до тех пор, пока не исчезли и кружка, и рука. Она догадалась, что это был китайчонок Ли. Он не присутствовал при истязании и вообще не принимал участия ни в чем, жил отдельно в домике и редко появлялся в избушке. Она почувствовала облегчение, кровь перестала стекать и боль уменьшилась.

Когда рассвело, на улицу вышел Василий. Широко зевнув и с хрустом потянувшись всем телом, он постоял, скрестив на груди руки и глядя на нее. Затем подошел к ней. Она закрыла глаза, надеясь, что он подумает, что она без сознания.

Зрелище было ужасающим. Вся в синяках и ранах, она стояла пальцами в луже крови, в ногах валялось крохотное тельце ребенка.

– Сдохнет, закопаешь в лесу, – сказал он, подозвав китайчонка Ли. – Выживет, пусть работает.

Через некоторое время, взвалив на себя тяжелые рюкзаки, он и два китайца ушли. Ли снова дал ей проглотить с чаем зеленый шарик, затем снял ее с гвоздя и помог перейти в баню. Он затопил баню и принес ей одежду. Она не была в силах пошевелиться, все ее тело было сплошной раной, любое движение приносило нестерпимую боль, в глазах от боли тела и души стояли слезы. Хотелось отмыться от крови и грязи, в которую она была опущена, но не было сил.

Однако шарик оказался поистине чудодейственным. Вскоре боль почти прошла, только головокружение усилилось. Люба постаралась вымыться. Ли принес мазь и смазал ее спину, все остальные раны она смазала сама.

– Раны быстро заживут, если мазать их каждый час, – сказал он. Она с трудом оделась и легла на лавку. Ли принес ей травяного чаю и кусок лепешки.

– Пей этот чай, и силы вернутся, – сказал он.

– Зачем ты мне помогаешь? – слабым голосом спросила она его. – Он все равно убьет меня.

– Я человек, – просто ответил он. – И, к тому же, врач.

– Ты говоришь по-русски чисто, – удивленно заметила она, до сих пор слышащая только его китайскую речь.

– Я закончил мединститут во Владивостоке.

– Как сюда попал?

– Гуй привел, это мой дядя.

– Почему ты все это терпишь?

– Моя семья должна дяде много денег за мое образование, и он велел мне отработать здесь. Еще год остался.

– Откуда у тебя такие чудодейственные травы?

– Это уже другая история. В Приморье много трав и растений, которые больше нигде не встречаются. Из них можно делать редкие по силе воздействия лекарства и яды, но у вас почти никто этим не занимается. Все ищут заморские лекарства, а своих больше, чем надо. Ты лежи пока, я сам все сделаю по хозяйству.

– Дядя тоже издевается над тобой, а ты терпишь.

– Я тоже сейчас раб, – спокойно сказал он. – Еще год отработаю на дядю, потом уйду и начну работать на себя. Если, конечно, нас всех здесь не схватят.

– Чем ты все время занят в избушке? И куда вы все время уходите?

– Тебе нельзя знать, иначе погибнешь еще быстрее.

– Ты не мог бы помочь мне убежать?

– Это исключено. Тогда убьют меня и мою мать. В этом гадючнике свои законы.

Он не стал больше разговаривать и вышел. Она закрыла глаза и постаралась заснуть.

Через два дня она была уже на ногах. От зеленых шариков Ли ее избитое и израненное тело довольно быстро восстанавливалось, раны на теле от чудодейственной мази подсохли и хорошо затягивались. Она, хоть медленно, но занималась хозяйством.

Василий и китайцы отсутствовали почти неделю, и это дало ей возможность отдохнуть от жутких побоев. Однако, когда они пришли, она еще не была здорова, ее тело болело, синяки и ссадины не зажили. Вдобавок, выкидыш и кровотечение дали знать о себе плохим состоянием и болями в животе.