Инстинкт, интуиция или чутье, как больше нравится мне, – все, что остается, когда логичные гипотезы, здравый смысл и наука оказываются бессильны. Прагматичный городской житель хватается за незыблемый материализм – я лишен подобной роскоши. Не люблю говорить о природе инстинктов, в особенности чутья. Это просто есть: неотъемлемая часть меня, которой я никогда не пренебрегаю. И пока что чутье не подводило.

Терему путешествие на север явно не нравилось: у него имелись какие-то особые причины невзлюбить эти места. Чуть больше года назад с ним здесь что-то стряслось. Довелось сопровождать на обратном пути – он был без напарника и отказывался говорить, что произошло. Я не стал лезть в душу, раз молчит – есть причины.

Лабиринт закончился, показались невысокие пологие холмы. Пышная зелень на склонах поглотила без следа проселочную дорогу, но среди стеблей еще виднелись фундаменты – напоминание о стоявшей тут деревне.

Гиблые холмы довольно безопасны: от выброса можно укрыться, аномалии почти не возникают, а мутанты эти места почему-то не любят. Поэтому здесь располагался один из многочисленных перевалочных пунктов.

– Привал делаем? – спросил я у Хмыря.

– Заглянуть не мешает, – пожал плечами тот. – Заодно хабар спрячем.

– Смотрю, ничего не изменилось, – заметил Терем.

– Чему тут меняться, – буркнул Хмырь. – Чтобы что-то поменялось…

Терем заскочил за распахнутые ворота, и тут же донесся его голос:

– А ты ошибся, тут кроме нас народ есть! Черт, похоже, плохо дело!

Заинтригованные и одновременно готовые ко всему, мы последовали внутрь. Удивлению не было предела, когда кроме Терема там оказалась четверка сталкеров. Причем трое ранены, из них лишь один в сознании. Как выяснилось, перед нами новички – в дальнюю Зону их занесло впервые. А вот последний сталкер, четвертый, показался знакомым – я его точно встречал. С мутного дна памяти всплыло прозвище – Иоанн.

– Здравствуй, святой отец, здравствуй, – сказал Хмырь. Иоанн до перехода на нелегальное положение учился в семинарии.

– И тебе здравствуй, Хмырь, – устало проговорил сталкер с религиозным прошлым.

Один из раненых, тот, что в сознании, повернулся к нам, но Иоанн велел не двигаться.

– Что тут у вас? – я сразу перешел к делу.

– На огра набрели.

– Где он сейчас?

Появилась новая переменная – с огром шутки плохи.

– Я-то почем знаю? Я случайно сюда попал. Услышал стрельбу – побежал на шум. Он вот хлопцев чуть не разорвал. А потом сбежал вдруг чего-то. И явно его не пули мои спугнули.

– Эвон как дело-то обернулось, – пробормотал Хмырь, я целиком разделял отсутствие оптимизма. – В каком они состоянии?

Терем тем временем изучал содержимое лагерной аптечки, судя по всему, с медикаментами тут было не густо.

– В хреновом. Сам, что ли, не видишь?

– Наши действия? – вопрос адресовался Хмырю и Терему, меня интересовало мнение только членов отряда.

Конец ознакомительного фрагмента.