Связь оборвалась. Григорий набрал номер, с которым только что говорил:

– Оксана, что случилось? Что с ней? Что с вами?

– Гриша, все нормально. Просто Олеся уезжает. – Оксана замолчала. Наступила пауза.

– Что? Что-то случилось? Куда уезжает?..

– Приезжай, приезжай… – тихо прошептала последние слова Оксана. Связь оборвалась.

Через некоторое время снова зазвучал телефон:

– Прийидь, прийидь… – послышался в трубке шепот Оксаны.

Григорий молчал.

– Прийижджай. Я буду чекаты тебе! Я буду ждать тебя. Приезжай…

Какая-то непонятная сила заставила его резко включить зажигание. Уже не стало тошноты, головокружения, тяжести в теле тоже не было – было одно желание. Ему казалось, что он точно понял, чего хочет. На несколько секунд задержался над мобильным телефоном – написал сообщение жене: «Галина, машина сломалась, но не серьезно. Могу задержаться». Потом Григорий рванул, развернул автомобиль на пустой дороге. Быстро разогнался до пятой и помчался назад. Навстречу подул сильный ветер, вокруг все зашумело. Салон продувало насквозь, внутри машины завыло, заревело, из заднего окна и из боковых посыпались осколки стекол. Его шевелюра и одежда трепетали на ветру. Хорошо, что плотно сидевшие очки прикрывали глаза.

Григорий любил ветер. Он снова вспомнил, как таким же солнечным сентябрьским днем он на мотоцикле уезжал за город с Оксаной. От сильного прохладного ветра стало знобить. «Ну и что? Ну и что? Один раз живем!» – как осколки по асфальту, сыпались мысли в его голове.

Григорий поставил машину на прежнее место. Дед Степан, вахтер, знакомый ему еще с восьмидесятых, ухмыльнувшись, кивнул ему на пропуск. Григорий быстро прошел темный коридор, открыл подсобку. На месте Марии Тимофеевны сидела Оксана, а рядом – тоже Оксана, только моложе лет на двадцать.

– Григорий, прости. Прости, что вернула… Это Олеся. Знакомьтесь… – немного смущенно проговорила Оксана.

– Здравствуйте, дядя Григорий.

– Здравствуй.

Наступило долгое неловкое молчание. До Григория вдруг стало доходить, в каком нелепом положении он оказался. Ему почудилось, что окружающим слышно не только его дыхание, но и его мысли. В висках у него застучал пульс. В это время у девушки пискнул телефон, она быстро ответила на СМС.

– Ну, что… – неопределенно сказала Оксана.

– Может, чаю? – обратилась ко всем Олеся. Она улыбнулась Григорию точно такой же щедрой улыбкой, как и ее мать. И снова его захлестнули воспоминания…

– Гриш, ты извини, просто Оксанка завтра рано… Короче, сегодня ночью уезжает. Ты далеко отъехал?

– Да так…

– Как? – улыбнулась Оксана

– Как и ожидал… – задумавшись, непроизвольно ответил Григорий.

– А как ожидали? – спросила Олеся.

– Ожидали, как моска́ли, – неумело отшутился Григорий.

– А як моска́ли зубы скалят? – попыталась парировать Оксана. Однако Григорий стал вдруг серьезным и нахмурился, вспоминая о машине.

– Клубничку любите? – спросила Олеся. И какие-то лукавые искорки блеснули у нее в глазах.

– Какую клубничку? – Григорий после паузы поднял свои немного удивленные глаза.

– Ну, да… Вот клубничка! – Она достала банку варенья и, продолжая улыбаться, начала расставлять чашки.

– Гриша, прости, но… – Григорий молчал. – Олеся собирается поступать в институт, а там начинаются подготовительные курсы. Сегодня ночью она уезжает, надолго уезжает…

– В Киев, – уточнила Олеся, разливая заваренный в чайнике чай.

Григорий обратил внимание, как она это произнесла. Если «в» она произнесла так же, как и его земляки – что-то среднее между «у» и «в», – то «Киев» у нее звучал мягче: что-то ближе к «Кыев».

– Домашний чай? – спросил Григорий, тогда как самому уже захотелось спросить: «А я здесь при чем? Она едет в „Кыев“, а я куда? Вот, приехал, а зачем и почему я здесь? И зачем вся эта поездка?» – вертелись в его голове вопросы.