– Артем, Артем Севцов.

– Климов! Минута прошла! – строго крикнул комиссар.

– Так точно, иду! Слушай, спасибо еще раз, я твой должник. Даст бог – свидимся еще, Артем Севцов.

– Удачи тебе.

Я смотрел на убегающего товарища с теплой душой. Конечно, мне бы хотелось выручить весь взвод, но комиссар тоже в чем-то прав. Если прощать всех, кто просто трусливо бежит с фронта, то мы потеряем Советский Союз. Потеряем так же, как поляки потеряли Польшу, а французы Францию.

Справка:

Выписка из донесения НКВД СССР о ходе боев в Сталинграде.

Заградительными отрядами с 1 августа по 15 октября было задержано 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. Из них:

Арестовано – 3980 человек

Расстреляно – 1189 человек

Направлено в штрафные роты и батальоны – 2961 человек

Возвращено в свои части и на пересыльные пункты – 131 094 человека.

Справка:

Задачей заградительных отрядов была помощь командирам соединений в поддержании дисциплины в войсках, в случае побега военнослужащих с линии фронта – их немедленная остановка и возвращение на боевые позиции, не останавливаясь перед применением оружия перед паникерами и провокаторами – теми, кто своим паническим, или умышленным, бегством и агитацией увлекали за собой добросовестных защитников Родины.

Утром, 23-го августа, часов в одиннадцать, я пошел попить кофе и купить газету. Взял газету, попил кофе, и уже собрался идти домой, как вдруг встретил Лену.

– Артем! – с удивлением и восторгом крикнула она, и кинулась обниматься.

– Эй, привет. Как ты?

– Да хорошо все, – задорно ответила Лена. – Я думала ты уехал.

– А куда мне ехать? Мой дом здесь, мама здесь. Мне некуда ехать. А что на счет тебя? Почему ты не уехала?

– А мне тоже ехать некуда. Тут мой дом. Дядя Коля, сделайте один кофе, пожалуйста.

– Ну, рассказывай, – начал я. – С Гришкой общаешься, где он?

– Пыталась. Он на фронт почти сразу уехал. Представляешь, залез в вагон с солдатами, и зайцем доехал до Одессы.

– Вот это он молодец, ничего не скажешь.

– И не говори. Он и письма мне писал. Потом перестал. Последнее письмо из Севастополя написал. А вы с Катей? Она тоже уехала?

– Да… за Волгу сразу умчалась после, сказала, что будет врачевать учиться. А вот куда уехала, не сказала, адреса я не знаю. Знал бы, написал.

– А она не пишет?

– Нет. Может, есть дела важнее меня?

– Какие у нее могут быть дела? Особенно важнее тебя?

– Да мало ли дел! Если она решила работать в больнице, то дел там невпроворот, уж я-то знаю.

Мы беседовали с ней около часа, после попрощались, и я пошел домой. Пройдя улицу, я услышал вой сирен. Это была воздушная тревога. Через минуту в небе появились тучи немецких самолетов, батареи ПВО открыли огонь. В какой-то момент я услышал свист, затем грохот, потом еще, и еще. Я сорвался с места и побежал вниз по улице. Грохот взрывов сливался в один оглушительный рев. Я бежал, не понимая ничего, просто бежал, схватившись за голову. Метрах в пятидесяти впереди меня упала бомба. Взорвавшись, она образовала дыру в стене дома. Я секунду помешкал и побежал дальше. Недалеко рванула еще одна бомба, и меня отбросило взрывом в дыру здания.

Очнулся я в подвале, сильно болела голова. Было тихо. С улицы шел противный запах дыма и пыли. Я вскарабкался наружу и впал в ступор. Дома были уничтожены, везде полыхали пожары, горящая нефть из цистерн на холме за городом хлынула к Волге. Река загорелась, а вместе с ней и паромы с катерами на Сталинградском рейде. Буквально пару минут назад я шел по зеленой светлой улице, пытаясь забыть о том, что происходит в стране. Теперь же я стою среди руин.