– Я хотела… Просто в последние дни было столько дел…

– Ладно, – в его голосе больше нет прежней нежности. – Что ж, мне, наверное, пора спать. Люблю тебя.

Я начинаю говорить, что тоже его люблю и мне жаль, что я так мало сделала для подготовки к свадьбе, но он уже повесил трубку.

Этим вечером я отправляюсь домой, желая чегото, но понятия не имею, чего именно. Я ложусь спать с мыслью о том, как мне ненавистна перспектива просыпаться в холодной постели без того, кто сможет меня согреть… Когда же моя жизнь стала настолько пустой, что теперь мое главное желание – просыпаться рядом с кемто теплым?

В субботу утром, пока я пытаюсь совладать с садовым инвентарем, с которым совершенно не умею работать, на задний двор вальяжно выходит Брендан. В последние дни я замечала косвенные признаки его присутствия, но предпочла бы, чтобы он не показывался хотя бы сейчас. Еще никогда меня так не раздражала странная приверженность Роба к уходу за двором без посторонней помощи, а Брендан наверняка только усугубит мое нерадужное настроение.

Я старательно игнорирую то, как свободно держатся шорты цвета хаки на его бедрах, и изо всех сил пытаюсь не обращать внимания на слегка облегающую футболку, которая подчеркивает груду мускулов.

– Аэрируешь газон, значит? – произносит он с неизменной ухмылкой. – Какие увлекательные выходные! Брак выглядит потрясающе.

– Мы еще не женаты, – мой голос звучит резко, напряженно, отрывисто. Я обещала Робу, что буду приветливой, однако мне с трудом удается оставаться хотя бы вежливой. Я опускаюсь на корточки, чтобы взглянуть на двигатель, в надежде, что, когда я поднимусь, моего новообретенного соседа уже не будет.

– Он не заведется от твоего пристального взгляда.

– Спасибо, агроном. – Я закатываю глаза. – Не сомневалась, что ты будешь очень полезен.

– Какого черта ты вообще решила аэрировать газон? Пусть этим займется Роб после возвращения.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться:

– Должно быть, Роб арендовал эту штуку еще до того, как узнал даты своей поездки. Ее доставили сегодня утром, а я не могу ее вернуть, не потеряв уплаченные деньги.

Брендан отбирает у меня рукоять:

– Иди сядь в тенечке и выгляди красиво, я все сделаю сам.

Я упираюсь рукой в бок. Мне в жизни пришлось пережить слишком много дерьма, чтобы какойто придурок, который никогда не повзрослеет, разговаривал со мной таким снисходительным тоном!

– К твоему сведению, я вполне способна!.. – Он прижимает палец к моим губам.

– Шшш. Ты ведь знаешь, что я вырос на ферме, верно? А ты у нас городская девчонка из НьюДжерси.

– Да, но…

Его палец снова касается моих губ:

– Так что присядь, дорогуша.

Отчасти я испытываю острое желание послать его к черту, однако большая часть меня не хочет аэрировать газон.

– Так и быть, умник, – бросаю я, направляясь к дому, – я пойду отдыхать, а ты покажешь мне, как это делается. А еще в доме куча белья лежит и ждет стирки – возможно, позже ты научишь меня, как правильно загружать стиральную машину.

Я подхожу к входной двери, но оглядываюсь как раз в тот момент, когда он снимает футболку, и моя ладонь крепче сжимает дверную ручку. Как же раздражает, что он настолько привлекателен! Как же раздражает, что он все делает с невероятной уверенностью, за что бы ни взялся! Даже аэрация газона в его исполнении выглядит сексуально. Это просто нелепо… Харпер бы заплатила за такие кадры.

Я отворачиваюсь и захожу в дом с твердым намерением оставаться внутри, пока он не закончит. Когда за последний месяц у вас был секс всего раз и длился он тридцать секунд, находиться рядом с идеальным рельефным прессом Брендана Лэнгстрома – значит просто напрашиваться на неприятности.