Тем временем мальчики уже зашли в предбанник, и Ванюшка, положив принесенные вещи на лавку, радостно и быстро начал раздеваться. Сняв с себя все, кроме нательного крестика, он тут только заметил, что Лука стоит, держа выданные ему одежки, и удивленно смотрит на друга.

– Ты чего стоишь-то? Раздевайся! Мыться пошли!

Лука медленно и неуверенно начал снимать с себя свои обноски. Тут распахнулась дверь, и Петр Макарович нетерпеливо заговорил:

– Ну, где вы там? Заходи не бойся! Хороша нынче банька!

Жар, который хозяин выпустил в предбанник, открыв дверь, ввел Луку в полный ступор. Его обдало таким горячим насыщенным воздухом, что, вдохнув его, он замер в испуге. Глаза его распахнулись широко, и он весь как-то сжался и стал будто деревянный. Ваня к тому времени, радостно фыркая, уже поливал себя водой из таза, охая и веселясь от хорошего жара. Петр Макарович, видя, что с Лукой так просто не получится, решил дать ему время освоиться и даже пошел, можно сказать, на преступление, оставив открытой дверь в саму баню, где они с сыном собирались мыться, и выпуская блаженный жар. Ваня поначалу удивился такому поведению отца, но, догадавшись, что сделано это было специально для Луки, успокоился и с утроенной силой начал намывать себя со всех сторон, радостно охая и ахая, тем самым показывая другу, что лучшего занятия и не придумаешь.