Бизли в свои тридцать шесть лет был самым молодым профессором на кафедре электротехники. Он сидел за своим столом – худой темноволосый мужчина, который, казалось, стремился съежиться как можно сильнее, чтобы избежать какого-либо контакта с внешним миром. Дэви всегда говорил, что сам Бизли, очевидно, мнит себя человеком исключительно уравновешенным, обладающим блестящим умом и ледяным обаянием. Коллеги и студенты же считали профессора чопорным, тщеславным и по-детски капризным. Тем не менее в своей области – передаче энергии на расстоянии – он был более чем сведущ. Стальные руки электрических вышек по всему континенту держали высоковольтные провода на изоляторах Бизли. Профессор гордился тем, что так рано добился успеха. Старание, с которым братья Мэллори трудились над учебой весь последний год, вызывало у него подозрение, что они могут стать известными в еще более раннем возрасте, и похоже, это его возмущало – будто собственные достижения Бизли могли рядом с этим померкнуть.

Профессор поднял взгляд от стола и мгновение помолчал – видимо, желая, чтобы они ощутили, что поблажек не будет.

– Я взял на себя смелость кое-что изменить без согласования с экзаменационной комиссией, – сообщил он своим чеканным голосом. – Первый раздел представляет собой официальную форму, утвержденную комиссией. А во втором разделе, личном моем дополнении, содержится только одна задача, но она требует совершенно оригинального подхода. Вы оба, каждый по-своему, завоевали себе хорошую репутацию в нашем университете. Я в вас верю. Сейчас половина десятого. У вас есть время до пяти. Думаю, излишне оскорблять вас напоминанием, что я полагаюсь на вашу честность.

Он резко встал и с высоко поднятой головой вышел из кабинета – словно ожидая вслед восхищенного взгляда и шепота: «Вот человек, за которым я готов в огонь и в воду!»

– Вот сукин сын! – сказал Дэви.

Кен взглянул на дверь и промолчал. Откровенная неприязнь Бизли нервировала его, и под собственным гневом он скрывал страх перед этим человеком – как перед противником, защищенным от любого оружия. У Кена было тошнотворное чувство, что его уже решили завалить, но он снял галстук и пиджак, демонстративно закатал рукава и закурил сигарету, даже не взглянув на лист с вопросами. Он очень надеялся, что Бизли откуда-то за ним наблюдает. В знак неповиновения он даже не стал вчитываться во все вопросы официального раздела, а сразу начал быстро писать ответ на первый. Дэви с улыбкой наблюдал за ним из-за стола.

– А когда ты собираешься прочитать вопрос, который является козырем Бизли?

– Когда до него дойду.

Дэви смиренно вздохнул:

– Я узнаю об этом по твоему крику.

Кен вскинул взгляд, улыбаясь озадаченному виду брата.

– Что, все так плохо?

Дэви кивнул, но тоже начал с первого вопроса.

– Убийственно, – пробормотал он.

Благодаря своей подготовке они оба уверенно справлялись с вопросами первой части задания, хотя Кен страшно переживал. Он взглянул на младшего брата в попытке угадать – уверен ли Дэви в успехе, в отличие от него. Но Дэви сосредоточенно склонился над бумагой, и по его лицу ничего нельзя было сказать – лишь сжатые губы выдавали некоторое напряжение.

От видимого спокойствия брата Кен еще больше пришел в отчаяние. Терзался ли Дэви временами, как Кен, от мысли, что они всего лишь самоучки, недостойные места в университете? Задумывался ли иногда: действительно он понимает все эти теории и уравнения или же это просто еще большая зубрежка, чем их долгая мучительная подготовка к поступлению? Кен часто себе не доверял. А Дэви знал. Дэви понимал. Дэви не сомневался.