В тот день угнаться за Кеном было трудновато, поскольку всякий раз, когда брат втыкал вилы в сено, он представлял, как всаживает их в жирное брюхо подлого дяди Джорджа. Дэви соглашался, что если уж ты поклялся убить человека в следующий раз, когда он поднимет на тебя ремень, а этот раз настанет всего через несколько часов, то, конечно, нужно потренироваться заранее. Похоже, дядя тоже тренировался. Он пообещал выдрать Кена до полусмерти в семь вечера, а Дэви знал, что дядя Джордж из тех людей, которые любят подготовку не меньше процесса. В глубине души – в той ее малой части, которая оставалась не заполненной Кеном, – Дэви искренне радовался, что на этот раз сам он ремня избежит.

Ближе к вечеру налетевший порыв северного ветра наконец разогнал жару. Работники, взмокшие от пота, разогнули спины, чтобы немного расслабиться и размять затекшие руки. Дядя Джордж вытер рубашкой свою могучую грудь, а затем смерил Дэви таким взглядом, от которого мальчик всегда замирал в страхе.

– Ты будешь наказан вместе с братом, – решительно произнес дядя. – Когда я посылал тебя за камнем, то имел в виду – бегом! И туда и обратно. На этой паршивой ферме каждый обязан трудиться. Это касается и тебя, Дэвид, и тебя, Кеннет; и можете передать своей сестре, что ее тоже касается. – Он мгновение помолчал. – Просто решите сами между собой, кого из вас выпороть первым.

За ужином на кухне молчали все, кроме дяди Джорджа. Марго едва исполнилось шестнадцать, но поскольку она готовила, то сидела у дальнего торца на правах хозяйки. Дядя Джордж восседал во главе стола на своем укрепленном стуле с дополнительными перекладинами внизу и расширенным сиденьем, чтобы выдержать такую тушу. Его раскатистый голос, громкий и хриплый, действовал Дэви на нервы, но мальчик все равно не мог ни распознать, ни понять дядиных объяснений и самооправданий, крывшихся за горьким перечислением череды последовательных неудач, из которых состояла жизнь Джорджа Мэллори.

Дядя наконец замолчал, сжал мощные кулаки и посмотрел на мальчиков сверху вниз в яростной беспомощности. Все молчали вместе с ним. Кухонные часы показывали без пяти семь, и тут вечерняя тишина внезапно перешла на другой уровень. Постоянное фырчание казалось такой неотъемлемой частью звуков фермы, что его отсутствие вызвало у всех продолжительный вздох удивления.

– Генератор заглох, – сказала Марго.

Сердце Дэви пело от тайного торжества. Он сделал то, на что никогда не осмелился бы Кен, и сделал это сам! В эту секунду ему было все равно, изобьет их дядя Джордж или нет, – ничто не могло испортить внутреннюю уверенность, что он наконец-то стал главным из братьев.

Дядя Джордж с ненавистью посмотрел на них – Дэви видел, как его бесит их семейная солидарность. Затем подал им короткий знак бежать и проверить – ремонт оказался куда важнее наказания.

Кен словно опьянел от облегчения, пока они с Дэви мчались по полю в золотистых лучах вечернего солнца. Он спотыкался и радостно подпрыгивал, хотя перепрыгивать было нечего.

– Повезло ему! – рассмеялся он. – Если бы генератор не сдох, этот старый ублюдок валялся бы сейчас с вилами в животе!

Несколько часов назад угроза Кена звучала неумолимым приговором. Теперь же, от парня ничуть не главнее его самого, она казалась Дэви глуповатой.

– Это вовсе не везение, Кен. Это я все подстроил. Я закоротил генератор.

– Ты? Черт побери, ты все это время сидел на кухне!

– В этом-то вся и штука. Помнишь, мы видели в «Популярной механике» схему, которую немцы использовали для бомб? Я настроил сломанные часы так, чтобы замыкание произошло в семь. Ничего не сгорело, кроме предохранителя. У нас теперь куча времени!