– Ну что, малая, иди работу принимать, – появляется в дверях довольный Ярошеня, позволяя рассмотреть его во всей красе.

Очевидно, опасаясь за свою одежду, Юлик разделся до трусов. Семейных, кстати. Раньше носил плавки. Немного заплыл, но жирным еще не выглядит, скорее – хорошо откормленным. На волосатой груди болтается крестик на золотой цепи, которые он никогда не признавал…

– Дай угадаю, – произношу, старательно скрывая грусть в голосе. – В субботу в “Эго” ты меня познакомишь со… Светой?

– С Кристиной, – фыркает Ярошеня. – Мы обручились на прошлых выходных, к свадьбе с венчанием готовимся. Чтобы уж наверняка.

Я вижу, что Юлик хочет сказать что-то еще, но мнется, словно боится обидеть. Поэтому, я читаю по глазам, светящимся счастьем: Крис беременна.

Поджимаю губы, дабы не зареветь. Что со мной не так? Я не заслуживаю счастья? Маленького такого, которое пахнет топленым молоком и печеньем…

Так, вдох-выдох.

– Поздравляю! – звонко выдаю. – Пожалуй, самое время тебе надеть штаны, собрать остатки своих вещей и оставить мои ключи.

– Да, – равнодушно бросает Юлик. А минут через десять, хлопает входная дверь, которую надо бы закрыть. Но у меня совершенно нет на это сил. Как и желания, идти в субботу в “Эго”.

Хочу я того или нет, но суббота все равно наступает. Практически до обеда не встаю с кровати, продолжая придумывать подходящую отмазку: слишком хорошо меня знает Анисимов.

Однако, от этого занятия меня отрывает звук входящего сообщения на мобильный. Номер не определен. Наверное, что-то по работе.

Открываю.

“Три, четыре – запирайте дверь в квартире!”

Опять этот дурацкий розыгрыш! Ну, Макс! Вот из принципа пойду и дам тебе по наглой морде новой книгой! Идиота кусок! Еще и завучем работает. Куда катится эта страна? А потом говорят, что мы плохо живем. Еще бы! Мужику четвертый десяток, а у него детство в жопе, не то чтобы играет, скорее так, барахлит. Но все же. Или, как там говорят, первые сорок лет мужского детства?

А дальше я собираюсь. Долго и мучительно продумываю каждый штрих своего образа, чтобы не выглядеть жалкой. Меня кидает от синего шелкового платья, поверх которого можно надеть тренч, до темно-бордового бархатного костюма, который даже не старит, а скорее, облагораживает.

В конечном счете я психую, и вытягиваю из закромов моего шкафа кожаные штаны: между вторым и третьим мужем я ходила учиться в мотошколу, но права так и не получила, потому что сломала руку.

Наверх идет белая водолазка под горло с небольшим вырезом на груди и серая меховая удлиненная жилетка. Осень, как никак. Без каблуков никуда, естественно. Красные ботильоны на шпильке и клатч на ремешке в тон.

Раз я иду в бар, то и макияж нужен соответствующий: стрелки и яркие губы. Волосы собираю в высокий хвост, а в уши продеваю сережки с нано-рубинами (пусть кто попробует отличить от настоящих).

Вызываю такси и выбираюсь из квартиры, прихватив с собой подарок имениннику. Закрываю дверь и… пакет выпадает из моих рук.

Потому что вижу наклеенный плакат с черепом, мишенью и брызгами, как будто крови. Внутри все холодеет. Неужели мне действительно кто-то угрожает?

А потом я вспоминаю про соседку, чтоб ее взяла проказа. Хотя, с моим везением и мне непременно достанется, а стакан воды и подать некому… Хрен с ней, пусть живет долго и счастливо.

Может, сменить место жительства, все-таки? Нет, район хороший, вид из окна шикарный, живу здесь второй десяток и бабушку я люблю по сей день, но…

Решительно срываю с двери плакат, комкаю и забираю с собой, чтобы выбросить в урну у подъезда. Подхватываю пакет и мчу к такси, которое уже ждет.