Наверное, это самые ужасные дни в моей жизни. Но всё, что я сейчас могу — это призвать на помощь терпение и дожидаться Марка.

Он возвращается вечером четвёртого дня. За окном барабанит унылый дождик, и под его монотонный стук я дремала.

Меня будит голос и ласковое прикосновение к щеке.

— Злата…

Открываю глаза, фокусируя взгляд на склонившемся надо мной мужчине.

— Марк! — резко сажусь на постели, в порыве радости бросаюсь в объятия Орлова, крепко прижавшего меня к себе. — Ты вернулся!

— Конечно, я бы никогда не оставил тебя здесь одну.

— Ты видел Дэна?

Я всё ещё крепко сжимаю его плечи и не могу видеть лица, но по тому, что Марк молчит, понимаю, что что-то не так.

— Марк?.. — медленно отстраняюсь, с тревогой и страхом заглядываю ему в лицо.

Он выдерживает мой взгляд, но то, что я вижу в его глазах…

— Нет… — мотаю головой, не в силах поверить в происходящее. Сначала родители и Соня, теперь Денис…

— Злата, мне очень жаль. Были задеты жизненно важные органы, и… ничего нельзя было сделать.

Глаза печёт от подступивших слёз, и я зажмуриваюсь, не в силах терпеть эту боль. А в следующий миг снова оказываюсь в крепких объятиях Марка. Всхлипнув, отчаянно цепляюсь за его плечи, словно он — моё единственное спасение.

Я рыдаю у него на груди, а он молча гладит меня по волосам, даря негласную поддержку. Но как же всё это бесполезно! Совсем не приносит облегчения.

— Мы не должны были его оставлять.

— Ш-ш-ш… — Марк начинает медленно раскачиваться из стороны в сторону, баюкая меня, как когда-то делала мама.

Как же хочется вернуться обратно в детство! Тогда всё было по-другому. Тогда моя семья была счастлива. Тогда у меня была семья…

Когда я немного затихаю, Марк укладывает меня на подушку, накрывает одеялом. Медленно проводит по страдальчески вздёрнутым бровям, осторожно касается подушечкой большого пальца щеки, стирая слёзы.

— Постарайся поспать.

Я не верю, что смогу уснуть, но на спор нет сил. Ресницы слипаются от слёз, веки наливаются тяжестью, и я послушно закрываю глаза, прижавшись мокрой щекой к подушке.

— Посиди со мной, — прошу, не открывая глаз.

— Конечно, — Марк сгребает меня вместе с одеялом и прижимает к себе.

Последнее, что я помню, прежде чем провалиться в спасительный сон — тихий голос, обещающий, что всё будет хорошо, и прикосновение тёплых губ ко лбу.

----------------

Вот мы и подошли к моменту, после которого жизнь героев кардинально изменится.

Буду благодарна за лайки и комментарии. Обратная связь очень вдохновляет)

8. Глава 8

Просыпаюсь я, как и засыпала, — в объятиях Марка. Он так и лежит одетый на одеяле, а я — на его плече. Он спит очень чутко и, как только я заворочалась в постели, открывает глаза и, с тревогой заглянув мне в лицо, спрашивает:

— Как ты?

— Ничего, — выбираюсь из кровати, иду в ванную.

В груди всё болит и не даёт глубоко вдохнуть, но слёз больше нет. Боль потери, страх одиночества и безысходность парализуют. Я отрешённо стою перед зеркалом, не чувствуя под босыми ногами холодного пола, не слыша звука льющейся воды из крана, не замечая ничего вокруг.

Мир словно замер, потерял краски, реальность исчезла. А с ним кажется, исчезла и я сама. Потому что девушка, смотрящая на меня из отражения, не может быть мной — бледная, осунувшаяся, с припухшими от слёз веками. Но сейчас то, как я выгляжу, меня мало волнует.

Зажмурившись, несколько раз глубоко вдыхаю. Нужно собраться. Найти в себе силы вернуться, похоронить брата, отыскать тех, кто виновен в его смерти, и отстоять компанию. То, что десятилетиями создавал отец — моё наследие. Наследие нашей семьи. И я должна его сохранить.