Я согласился с ним, и уже на следующий день мы начали превращать свой план в действие. И уже через два дня новое для нас дело началось!

…Костёр мы разводили прямо у стоянки. Ночью, не зная местности, а тем более в это рискованное весеннее время, к нам неожиданно кто-то подойти не мог. Днём же сами старались сильно не мелькать, по крайней мере пока ещё устойчиво держал лёд в пойме. Поздней весной, если кто из рыбнадзора работал, то только на свой страх и риск. А таких были единицы.

Мы, с согласившимися отработать эту весну «за нами» парнями, на ночь всегда оставались на острове. Во-первых, это позволяло больше отдыхать и, во-вторых, раньше приступать к работе. Лично я знал всех давно, но именно такие моменты, граничащие с неудобством и риском, позволяли более правильно раскрыть характер и суть каждого.

Кто знает, что такое ужин у костра со свежей ухой, двумя-тремя рюмками водки, обязательными бесконечными разговорами о самой рыбалке и о жизни вообще, меня поймёт. Тон задавал Скворец, попутно справляясь с готовкой ухи.

Появился он в деревне довольно давно, женившись на местной девчонке, однокласснице моей жены. Рыбалку и связанные с ней заботы любил самозабвенно и совершенно искренне. Мог налегке, в выходной, на попутках добраться сюда, за сто километров, чтобы, порыбачив «зорьку», днём снова, как получится, попадать домой. Сейчас, уговорив жену, он приехал сюда недельки на две… помочь вдовой тёще! Браконьерил Скворец неохотно, объясняя это просто:

– Я такую рыбалку не люблю. Хапаешь, хапаешь и, кроме денег, никакой пользы. Даже кайфа от поклёвки не почухаешь, тоска. Вот из луночки судачка поднять кило на два-три – это да! Я бы ради такого двадцать вёрст пёхом прошёл…

Сразу отозвался Макар, муж сестры Скворцовской жены.

– А мне твоя поклёвка – мёртвому припарка, мне этих судаков тысячу надо! Дело своё хочу организовать, для начала бабла надо срубить. Потом, как поднимусь, удочка будет, закидушка. – Он прокуренно и громко смеялся, тыча изуродованной в драке не закрывающейся в кулак ладонью в другую ладонь.

Третий напарник, Веня, по прозвищу «Немец», словно ещё раз убеждая нас в своей жизненной позиции, монотонно повторил её, не повышая голоса, но непререкаемо убедительно:

– А мне азарт в кайф. Как в американском кино – и хлопнуть могут или сам залипнешь в майне, как волк в яме… И адреналин прёт, когда проскочишь через неё.