Брак в наказание Валентина Зайцева

Костя

Я устроился за деревянным столиком в темном углу бара. Все вышло из-под контроля. Настолько, что даже я, привыкший к хаосу, не мог это оправдать. Мне нужен был совет, и только один человек мог меня выслушать. Я потянулся к телефону.

– Слушаю, – раздался в трубке голос Димы.

Его спокойный тон мгновенно снял часть напряжения, сковавшего мое тело.

– Дима, это Костя, – я постарался звучать непринужденно, но голос предательски дрогнул.

– Что стряслось, брат? – он казался слегка рассеянным.

Я сглотнул, борясь с желанием бросить трубку. Но слова вырвались сами.

– Мы можем поговорить?

– Конечно, без проблем.

– Нет, не так. Лично.

– Когда? – в его голосе мелькнуло удивление.

– Прямо сейчас.

– Ты в порядке? – тон Димы стал жестче, серьезнее.

– Я облажался, – я обвел взглядом бар, мечтая оказаться дома. Но дом сейчас был не вариантом.

– Насколько все плохо?

– Хуже некуда, – я выдохнул, чувствуя, как воздух царапает горло.

– Где ты? – теперь в его голосе звучала тревога.

– В «Славянской Таверне».

– Уже еду.

– Спасибо.

Я убрал телефон, заказал стакан воды и приготовился ждать.

Лера

Сутками ранее

Алла Михайловна, моя начальница, восседала в белом кресле своего офиса, пока стилист колдовал над ее прической. Я сидела на диване, скрестив ноги, с планшетом в руках, и записывала ее указания. Алла Михайловна – глава крупнейшего в стране агентства спортивного маркетинга, и ее рабочий день никогда не заканчивается.

Не открывая глаз, она бросила:

– Алена на следующей неделе выступает в Казани?

Я сверилась с записями.

– Врачи разрешили ей кататься, но последнее слово за тренером.

– Держи меня в курсе. Если она выступит, отправим цветы, и я хочу с ней созвониться.

– Поняла.

– Что с контрактом Максима на рекламу спортивной одежды?

– Юристы пока молчат.

– Напомни мне завтра связаться с нашей юридической службой.

– Хорошо.

– Билеты на завтрашнюю игру «Московских Тигров» готовы?

– Я говорила с их офисом. Они уточняют: места у льда или семейная ложа?

Алла Михайловна приоткрыла глаза, ее взгляд стал острым.

– Семейная ложа. Пойдешь со мной?

Я стиснула зубы. Хоккей я ненавидела больше всех видов спорта. Слишком много агрессии, столкновений, падений. Алла Михайловна прекрасно это знала.

– У меня смена в ресторане, – выдавила я.

Моя работа обязывала меня посещать с ней определенное число спортивных мероприятий. Но за три года я побывала лишь на одной хоккейной игре и надеялась, что эта удача меня не покинет.

Она взглянула на часы.

– Костя уже должен быть здесь, нет?

Я постаралась не выдать себя при звуке его имени. Спортсмены, что мелькали в нашем офисе, обычно не вызывали у меня ничего, кроме равнодушия. Но один из них стал исключением.

Константин Романов.

Он пробрался мне под кожу. Чертовски обаятельный, с карими глазами, от которых перехватывало дыхание, и темными волосами, что всегда казались слегка растрепанными. А еще он был мастером эпатажных выходок. Мое влечение к нему я прятала, как постыдную тайну.

Я посмотрела на часы.

– Опаздывает на десять минут.

Телефон Аллы Михайловны зазвонил. Она ответила, включив громкую связь.

– Костя, где тебя носит?

– Алла, я вляпался в историю.

– Ты знаешь, как я ненавижу опоздания и твои «истории». Через полтора часа ты должен стоять на сцене рядом с Виктором Кузнецовым, пока он принимает награду за «Тигров».

– Кто вообще устраивает гала-вечера во вторник? Это же нелепо.

– Где ты?

Пауза. Затем легкий смешок.

– Лучше не спрашивай.

– Костя, – рявкнула она.

Новая пауза, а потом:

– Можешь прислать кого-нибудь за моим костюмом? Он дома. Я успею на мероприятие, если кто-то привезет костюм в гостиницу «Москва».

Алла Михайловна многозначительно посмотрела на меня.

– Отправлю Леру. Как ей попасть к тебе?

Я вскочила, торопливо натягивая ботинки.

– Пусть позвонит, когда будет на месте. Дам код от двери и сигнализации.

Алла Михайловна наклонилась к телефону, ее голос стал ледяным.

– У тебя должна быть очень веская причина, Романов.

Она бросила трубку и повернулась ко мне.

– Справишься?

Это был мой единственный выходной на второй работе, где я подрабатывала официанткой, но ради Аллы Михайловны я была готова на многое.

– Конечно.

Она послала мне воздушный поцелуй.

– Ты всегда выручаешь, Лера. Я это ценю.

Я гнала по Рублево-Успенскому шоссе, пока не свернула в элитный коттеджный поселок. Закатив глаза, я медленно проезжала мимо особняков, каждый из которых стоил не меньше ста миллионов. Добравшись до адреса Кости, я припарковалась у его дома и, выйдя из машины, уставилась на массивное здание.

Глубоко вздохнув, я набрала его номер.

– Да, – его низкий голос прогремел в трубке.

Я откашлялась.

– Это Лера. Я у твоего дома.

– Код двери: два-шесть-три-пять-один.

Я ввела цифры, замок щелкнул. Толкнув дверь, я шагнула в просторный холл. Тут же взвыла сигнализация.

– Код сигнализации?

– Шесть-два-четыре-три.

Я набрала комбинацию, и писк стих. Оглядевшись, я замерла, пораженная роскошью интерьера. За холлом открывалась кухня с огромным островом, на котором можно было устроить вечеринку. Рядом – старомодный фермерский стол, за которым легко уместилось бы человек пятнадцать.

Обеденная зона поражала размахом. Потолок взмывал вверх на два этажа, вдоль одной стены тянулся каменный камин. Мебель – массивная, мужская, но стильная. А задняя стена, целиком из стекла, открывала вид на лес через раздвижные панели. Терраса за ней казалась продолжением этого великолепия. Дом выглядел безупречно, словно декорация из журнала.

– Лера, ты там? – голос Кости вернул меня к реальности.

– Твоя гостиная на секунду лишила меня дара речи, – я удержалась от соблазна шагнуть дальше. – Где костюм?

– Левый коридор, главная спальня справа.

Я прошла по коридору и толкнула дверь спальни. Огромная кровать, лаконичная мебель, балконные двери с видом на лес. Я замерла на пороге – войти в его спальню казалось слишком личным.

– Иди в гардеробную.

Я шагнула к двойным дверям и едва сдержала возглас. Гардеробная была роскошной: идеальный порядок, легкий аромат его одеколона. Я невольно вдохнула глубже.

– Ты еще там? – спросил он.

– Да. Где костюм?

– Слева, в дальнем углу. Ищи чехлы.

Я нашла четыре чехла и нахмурилась.

– Зачем тебе четыре смокинга?

– В смысле? – он искренне удивился.

– Проехали. Какой брать?

– Брандини.

– Ясно, – я задержалась у полки с обувью, разглядывая ровные ряды. – Сколько у тебя пар обуви?

– Без понятия.

– Какие брать?

– Черные. Любые.

Я насчитала десяток черных туфель, все как с витрины. Схватила лакированные со шнурками – они выглядели новыми.

Я поспешила к выходу, включив сигнализацию.

– Смени коды сегодня.

Пауза. В его голосе послышалась улыбка.

– Планируешь меня обчистить?

– Нет! – я захлопнула дверь и направилась к машине, вешая костюм на заднее сиденье. – Просто смени код.

– Не умею.

Я фыркнула.

– Тогда не жалуйся, когда твоя бывшая вломится сюда, а меня запишут в подозреваемые.

– Ты единственная.

– В смысле? – я завела двигатель.

– Кто знает код.

– Бред.

– Правда, – настаивал он.

– Не верю.

– Я не вожу… друзей домой.

Я бросила трубку. Этот парень выводил меня из себя. То ли он флиртовал по привычке, то ли каким-то образом раскусил мои чувства и теперь забавлялся. Так или иначе, его слова действовали мне на нервы.

Я припарковалась у гостиницы «Москва», воспользовавшись корпоративной картой Аллы Михайловны – пусть расходы повесят на Костю. В вестибюле я наблюдала за богатыми гостями, скользящими мимо.

Костя появился раньше, чем заметил меня. Выше всех на голову, с идеальными скулами и губами, от которых у меня замирало сердце. Я поймала себя на том, что любуюсь им, и тут же вспыхнула, подняв его смокинг.

Он повернулся, наши взгляды встретились. На нем были темные джинсы и расстегнутая серая рубашка. Волосы в беспорядке, а вид – до одури притягательный.

– Бурная ночь? – я вложила в голос максимум сарказма.

Он усмехнулся.

– Надо переодеться.

– Мне пора, – отрезала я.

Его рука поймала мое запястье. Легко, но настойчиво он потянул меня за собой.

– Идем.

– Куда? – я упиралась.

– Найти место для переодевания.

– Я тебе не нужна.

Он не слушал, открывая двери одну за другой.

– Это плохая идея, – я попыталась сунуть ему чехол, но он проигнорировал.

Мы вошли в небольшую переговорную. Он закрыл дверь.

– Следи за входом, – он забрал чехол.

Я скрестила руки и отвернулась. Тишина длилась недолго.

– Умеешь завязывать бабочку?

Я бросила на него сердитый взгляд через плечо, но мой взгляд замер на его обнаженной груди. Широкие плечи, сильный торс, татуировка на правой стороне. Я заставила себя поднять глаза, но вопрос вылетел из головы.

– Что ты сказал?

Он подмигнул, играючи.

Я отвернулась к двери.

– Завяжи свою бабочку сам.

– Тут нет зеркала.

Я мысленно приказала себе не поддаваться.

Он хоккеист. А я ненавижу хоккеистов.

– Можешь повернуться, – в его голосе сквозила улыбка.

– Ты одет?

– Да, – он тихо рассмеялся.

Я нехотя обернулась. Смокинг сидел идеально, пиджак расстегнут, бабочка болталась на шее.

Он поднял воротник рубашки.

– Помоги.

Я приблизилась, чувствуя, как сердце колотится. Взяв бабочку, я сосредоточилась на узле. Его взгляд обжигал лицо. Стоять так близко было невыносимо интимно. Его запах – теплый, мужской – кружил голову. Я сдержалась, чтобы не вдохнуть глубже.

– Хватит пялиться, – буркнула я.