– Жениться тебе надо, – ухмыльнулся Саша, наблюдая за другом, – Глядишь, из ворчливого психа станешь нормальным человеком. Да и твоей квартире женская рука не помешает.

– Это ты мне говоришь?! – прищурился Костик, – Женишься тут с вами, Светку мою – и ту вспугнул, а у нас все, между прочим, серьезней некуда было. Извиняться теперь придется, на букеты с конфетами разоряться. Или чего подороже. И вообще, ты со своими бабами разберись сначала, потом женить меня будешь… На вас, женатых, посмотришь, и жениться вообще не захочешь. Олька тебя ночью искала. Требовала к телефону.

Александр застонал, обхватив голову руками.

Что мне теперь делать, Костян? – глухо спросил он.

(Девять часов назад).

– Сань, ты, что ли, тут дубасишь? – из квартиры высунулся взлохмаченный Костик. Вокруг бедер его было обмотано банное полотенце, – Слушай, тут такое дело… Короче, ты вообще не вовремя, я тут это…

– Я жене изменил, – глухо сказал Саша.

– Костик, кто там?

В прихожей материализовалась девушка с короткой стрижкой – тоже замотанная в банное полотенце. Ойкнув при виде Саши, она скрылась в недрах квартиры.

– Понятно, ладно, пойду в машине посижу, – Саша развернулся, собираясь уходить.

– А ну погоди, – Костик могучей рукой развернул его обратно, – Посиди пока здесь, я сейчас.

В глубине комнаты слышался какой-то шепот: похоже, Костик говорил что-то в свое оправдание. "Малыш, давай в другой раз – да ну что ты, у нас же с тобой вся жизнь впереди" и "Хам! Знать тебя не желаю! Не звони мне больше!" донесся до Саши обрывок окончания разговора. Через пару минут девица с красным злым лицом пронеслась мимо Сашки и хлопнула входной дверью.

– Прости, брат. Я не знал, – сказал Саша, – Хочешь, я ее догоню и скажу, что ухожу?

– Не поможет, – тоскливо сказал Костик, глазами напоминая Саше грустного Ваську, выпрашивающего сосиски, – Она гордая, так быстро не простит… Давай, пошли в кухню, что там у тебя…

И он, тихо матерясь про себя, пошел в кухню, по пути бормоча что-то о тяжком кресте лучшего друга и слишком гордых женщинах ("Ну и ходи злюкой неудовлетворенной").

– Нет, не изменил, – Саша покачал головой, откупоривая бутылку коньяка, которую прихватил в магазине по дороге, – Но был близок к этому. Короче, снится она мне каждую ночь, понимаешь. В одежде, без одежды, в халатике своем прозрачном. Сегодня вообще днем прикорнул на работе – после ночи не выспался как следует – и опять ее вижу: заходит она ко мне в кабинет и предлагает… Ну, ты понимаешь. Возьми, говорит, меня – я вся горю…

– У тебя с женой давно было? – сочувственно спросил Костик, доставая стаканы и нарезая в качестве закуски копченую колбасу.

– В том-то и дело, что нет. Ольке сначала нельзя было, сейчас она так устает, что ничего не хочет. Может, это и есть старость, Костян? Да дело даже не в этом, не в измене во сне. Понимаешь, мне с Таней интересно – во всех смыслах. Я с ней разговариваю – и оргазм такой своеобразный испытываю: она в хирургии разбирается лучше меня, мы с ней понимаем друг друга с полуслова. Она всегда над моими шутками смеется. А Ольга…Все, о чем мы говорим последние лет десять – это дети. Учеба Андрея, стул Ваньки, прививки для кота обсуждаем, как старперы.

– Почему как? – хмыкнул Костя, за что получил мощный подзатыльник от друга.

– И вот все кажется мне, что в этой жизни я ничего не добился: с женой нет таких отношений, каких бы мне хотелось – хотя я Ольку люблю, я точно это знаю. На работе не повышают, хотя Таня мне говорит, что с моим талантом давно пора место главного врача занимать.

– Короче, ты чего хочешь-то? – не выдержал Костик, – Хочешь место главного врача, потому что Танечка считает, что пора? И хочешь, чтобы с женой каждый день по пять раз? И чтобы она на Танечку была похожа?!