– Будут ли еще правила…Лекс? – спросила я.

– Обсудим их во время обеда.

Желудок сжало от боли. Обед! Настоящий, вкусный обед! Не жалкая корка хлеба, размоченного в воде… Мне захотелось побежать за едой со всех ног, но было одно дело, которое я должна была совершить. Иначе совесть не позволит запихнуть в глотку ни кусочка.

– Платье на стуле, на нем шнуровка спереди, сможешь одеться сама. Или стоит помочь?

Господин Смерть заигрывает? Выглядело это пугающе, я сглотнула, от чего он усмехнулся.

– Оденусь сама, – пролепетала, притягивая одеяло.

Лекс посмотрел на меня, словно ожидал что-то услышать. Возможно, «спасибо»? Не дождется!

Хмыкнув, он без слов развернулся и вышел из комнаты.

Как только дверь закрылась, я, даже не одевшись, в одеяле спрыгнула с кровати и побежала в уборную, крепко закрывшись на засов.

Я страшно рисковала, взывая к ментальной магии в доме охотника, но по-другому поступить не могла. Знала, он волнуется.

– Ворон… – прошептала я, чувствуя, как магия материализуется.

Пытаясь остановить процесс, я произнесла заклинание, но было уже поздно. Черный ворон, во всей красе материализовался в уборной, усевшись передо мной. Его маленькая головка коснулась моей щеки.

– Что ты делаешь! Ты же рискуешь…

«Я пер-реживал», – раздалось в голове.

– Ты знаешь, что будет, если тебя поймают?

По светящимся глазам поняла, он знал. Его убьют. Иметь фамильяра могут только избранные, доказавшие преданность короне. А опальной черной ведьме нельзя. Он концентрировал мою силу, в нем была часть моей души.

Мы неразрывно связаны, и пока он жив, ни одно заклинание не сможет блокировать часть моей силы, что протекает в нем.

Когда я осмотрела ворона, на мои глаза навернулись слезы: он исхудал, перья были растрепаны, а их цвет был не здоровым черным, а скорее темно-серым.

Я знала, это из-за меня. Не раз использовала частичку магии в тюрьме, прогнать крыс, согреться и даже проклятье на конвоира наслать. Это истощало моего маленького фамильяра, лишенного подпитки.

– Чем ты питался? – спросила я, боясь услышать ответ.

«В основном помоями», – без эмоций мысленно передал ворон.

Я вспомнила его совсем птенцом, такого несмышленыша, постоянно клюющего всех, кто тянет руки. Это было приятным воспоминанием. Зажмурившись, я вспомнила его слабость.

– Я принесу тебе что-нибудь вкусное сегодня! У нас начнется новая жизнь!

«Правда?» – ворон нетерпеливо запрыгал на моем плече.

– Кусочек сыра заставит тебя поверить, что я не вру?

На всю уборную раздалось громкое «кар» и я засмеялась.

– Прошу тебя, только веди себя тише. Нельзя, чтобы охотник знал, что ты здесь.

«Ты связалась с охотником, Кар-ра?»

Вот теперь Ворон беспокоился.

– Это долгая история, но обещаю, расскажу тебе за кусочком сыра, после обеда.

Я погладила ворона по его угольно-черной головке.

– А пока сиди тихо, мой друг.

Поцеловав Ворона в самую макушку и почувствовав, как он трется о щеку, я успокоилась.

Может, это и к лучшему, что он перенесся ко мне. Наконец я смогу о нем позаботиться, так как он этого заслужил.

Мой верный друг, единственный кто никогда и ни за что бы меня не предал, и заслуживал он намного большего, чем помоев.

***

Слабый всполох магии и еще одна энергетика. Такая же теплая, как у Кары. Я знал, кому она принадлежала, но никогда не видел ее обладателя.

Фамильяр, понял это сразу, стоило увидеть преступницу. Задействовав магию, влез глубоко, так глубоко, куда обычные охотники достать не могут.

Но я утаил это, не стал говорить королю, не стал говорить остальным. Меня мучила совесть из-за случившегося с девушкой. Отчасти, я, и правда, был виноват.