Элли молча покачала головой, совершенно не понимая, о чем говорят эти двое мужчин.

Какие знакомые?

Какой поединок?

И зачем им нужно ехать в Лаундж – Холл прямо сейчас?

Мейнсфилд и Вентворт переглянулись.

– Это неважно, – сухо сказал Джейсон. – Тебя, Чарльз, нам будет вполне достаточно.

Мейнсфилд попытался было что – то возразить, но Вентворт сделал вид, что не увидел, обратившись к Элли.

– Вы ведь согласны, Айсберри?

Элли, словно во сне, растерянно кивнула. Почему она должна быть против Чарльза Мейнсфилда?

– Вы поедете в карете Чарльза, – продолжал Вентворт, глядя сквозь Элли светлыми серыми глазами. – Мы с Мейнсфилдом поедем в моем экипаже. Все условия мы обсудим на месте.

И, не добавив больше ни слова, герцог Ратнер вышел из комнаты. Проводив его недоумевающим взглядом, Элли повернулась к Чарльзу Мейнсфилду.

– Возьмите свою шляпу и перчатки и спускайтесь вниз, – ласково, словно виконт Айсберри был неразумным ребенком, сказал ему Мейнсфилд.

– Я только предупрежу Берту, – Элли махнула рукой в сторону двери, ведущей в спальню. – Что уезжаю ненадолго…

– Да, конечно, – согласно кивнул головой Чарльз, а девушке совсем не понравился его полный жалости взгляд, брошенный на нее.

9

– Ты ведь понимаешь, Джейсон, что это убийство? – тихо спросил Чарльз Мейнсфилд. – Хладнокровное расчетливое убийство?

Оторвавшись от созерцания проплывавших за окном экипажа сельских пейзажей, которые он видел, наверное, тысячу раз, Вентворт взглянул на встревоженное лицо лучшего друга, сидевшего напротив него.

– Мне кажется, или ты переживаешь за этого недоноска больше, чем за меня? – вкрадчиво поинтересовался он у Мейнсфилда.

– Ты переворачиваешь все с ног на голову, Джейсон, – вздохнул Чарльз. – Ведь этот Айсберри даже не понимает, куда и зачем ты его везешь…

– Зато он все прекрасно понимал, когда поливал мое имя грязью, – зло прищурился Вентворт. – И я собираюсь как можно скорее отмыться от оскорблений его кровью!

– Ты нарушил все правила дуэли, Джейсон, – упрямо продолжал Чарльз, глядя в темнеющее с каждой секундой лицо друга. – И если этот мальчишка вчера оскорбил тебя, нанеся ущерб твоей репутации, то сегодня ты упал в глазах общества еще ниже, отказав этому виконту Айсберри в праве на честный поединок.

– Чарльз!

– Ты и сам знаешь, что неправ! – отрезал Мейнсфилд. – И в данном случае, если тебе интересно, я переживаю совсем не за Айсберри, а за тебя! Тебя обвинят в его убийстве. И никто, поверь мне, никто, даже я, не сможет доказать, что ты в честном поединке отстаивал свою честь! Никто не поверит нашим словам, нас обвинят в сговоре или еще Бог знает в чем!

– Хорошо! – не выдержав, рявкнул Венвторт. – Я не убью его! Теперь ты доволен?

– Что? – нахмурился Чарльз.

– Я не убью его, – повторил более спокойно Джейсон. – Но преподам молокососу хороший урок. Чтобы в будущем он боялся даже думать обо мне, а не то что произносить мое имя вслух.

– Но Джейсон…

– Я отличный стрелок, Чарльз, и мне не составит труда ранить щенка в руку или в ногу… Небольшая царапина, которая останется у него на всю жизнь как напоминание о собственной глупости. И о том, что в следующий раз я уже не буду таким великодушным…

– Но Джейсон…

– Это все, что я могу для него сделать, Чарльз! – отрезал Вентворт, давая понять, что разговор окончен.

Чарльз Мейнсфилд с трудом перевел дыхание. Слова Джейсона было вполне достаточно для того, чтобы напряжение, держащее его за горло своей железной рукой последние два часа, немного ослабло. Он и сам себе не мог объяснить причину того, почему так волновался за мальчишку, ехавшего позади них в его карете. И всю дорогу ломал голову над тем, зачем этот юный виконт Айсберри так поступил? Зачем оболгал Джейсона? Чтобы привлечь к себе внимание? Добиться популярности у женщин, приписав себе несуществующее родство с герцогом Ратнером? Или у него были другие цели? Настолько гнусные и отвратительные, что Чарльз даже думать о них не хотел.