– Надеюсь, что Вы сейчас пошутили, – попытался он найти путь к отступлению.

Нет, товарищ, я так просто не сдамся.

– У меня, конечно же, отменное чувство юмора, но не в данном случае. Я абсолютно серьезна.

– Тогда Вы должны знать, что прием анкет завершен еще перед Новым годом, а вступительные экзамены закончены были сегодня.

Это он что, отговаривает меня? Не на ту нарвался!

– Возможно, Вы сделаете исключение?

Кажется, исключений делать Аргейл делать не хотел, но зверь с треском косяка, так что из-под наличников полетел песок, захлопнул. Молча пройдя вдоль стены с книгами, он провел пальцем по нескольким корешкам, словно задумавшись и взвешивая все «за» и «против».

– Исключения бывают, но редко и только для исключительных дарований. Чем похвастаться можете Вы? – Мужчина приблизился ко мне с томиком в руках, на котором были изображены какие-то символы, но освещение было недостаточным, чтобы я могла что-то прочитать на потускневшей коже.

То, с каким тоном это было сказано, производило впечатление, что здесь и сейчас наглый ректор делает мне возмутительное предложение.

– Вы об интиме? – Только и нашлась, что сказать.

– Если Вы думаете только об этом, то боюсь, что в нашей академии Вам ловить нечего. Большинство наших студентов – молодые люди. Если в Ваших намерениях светить перед ними в неглиже, то, вероятнее всего, бордель или таверна на углу будет лучшим местом для Вашего пребывания. У нас здесь знания получают, а не…

– Я поняла, – перебила мужчину. Хотелось обидеться, но вовремя одумалась, потому что сама ляпнула об этом. – Я готова учиться.

– Нет, Вы не поняли. Чтобы учиться именно у нас, у Вас должны быть какие-то способности. Я не чувствую никакой магии. Что мы будем делать с этим?

О как! Интересно, он про левитацию, телекинез и что-то там еще, о чем я смотрела по юности сериалы, увлекаясь мистикой? Если так, то ничем подобным я похвастаться не могла. В родном мире магия была скорее сказкой. Само собой, я и задерживаться здесь особо не хотела, но коль уж мне пока не ведом путь назад, было бы глупо просто сидеть сложа ручки и ждать «чуда».

– Я хорошо готовлю.

– Вы претендуете на место кухарки?

Аргейл обошел меня и сел снова на краешек стола, скрестив ноги. Его полурасслабленная задумчивая поза говорила, что он просто играет со мной. И это мне не нравилось.

– Нет, конечно. Там меня не научат ничему, что бы я могла использовать, чтобы вернуться домой.

Весь этот разговор сбивал меня с толку. Я даже не понимала, зачем я вообще сюда пришла. Есть цель – возвращение. Даже татуировка – мелочи. Но разве только ректор мог мне помочь? Неужели здесь нет никаких шаманов, колдунов или ведьм, которые бы открыли волшебный портал и, отвесив смачный пинок, отправили бы меня на родину?

– Тогда я повторю свой вопрос, чего же Вы хотите?

И тут я поняла, о чем он толкует. Это не банальное «верните меня домой», это нечто большее. Что-то глобальное.

– Я хочу начать жизнь с чистого листа.

Аргейл склонился надо мной. Он не улыбался, но что-то в нем изменилось. Едва уловимое. Уже в этот момент я поняла, что изменилось нечто незримое не только в нем, но и во мне. Перемкнуло, чтобы по-настоящему сделать меня полезной и нужной, незаменимой и важной. К чему это приведет, пока было не понятно, но уверена, что впереди ждет что-то стоящее свеч.

– Тогда Вам следует уяснить, что в этом мире суровые нравы. Они могут кому-то не нравиться, но они есть со дня сотворения мира и останутся таковыми. Например, что девушкам нечего делать на боевом факультете несмотря на их воинственный настрой, как и то, что у нас есть много одарённых, но лишённых духа молодых людей. Им тоже нет места в наших рядах.