– Ну, и… и Илья получается, тоже пойдёт? – стоило ей только подумать об этом, как из глаз снова хлынули слезы.

– Да я шучу. – Мехмет чувствовал себя так, словно ходил по минному полю, и уже не знал, что можно говорить, а что нет. Он попытался успокоить Марту: – не нужно будет идти со мной. Это, наверное, было бы совсем неловко для той девушки, которую я призову.

– Девушки? О боже, только не говори, что таким образом ты решил завести себе отношения?

Они медленно продвигались в сторону скалы на которой жила Марта. Каждый Старейшина призывал свое Божественное Орудие на своей скале, и, если оба будут готовы, они могли вернуться на общую скалу посередине, дать возможность понимания языков с помощью Старейшины иллюзий и познакомиться с остальными.

– Нет! Я просто хочу, чтобы рядом со мной был кто-то красивый…

– Ты знал, что иногда бываешь совсем ненормальным? Конечно, обычно ты всегда такой, но иногда переходишь черту.

Они пришли на тренировочное поле.

Марте было безумно страшно, но в критические моменты она умела откинуть эмоции и мысли и сделать то, что от неё требовалось. Как это было в случае с Грёзами, когда у неё не было памяти и не хватало знаний, а чувство беспомощности и тревога выплёскивались через край, но даже тогда она шла с прямой спиной в нужную сторону. Может, это было только потому, что она знала в какое направление двигаться, и неизвестно, получится ли у неё также отодвинуть ненужные чувства, когда у неё не будет даже малейшей цели для существования. Но сейчас она, даже подойдя к грани сумасшествия на фоне бушующих в ней эмоций, не пересекала границы.

Марта, вспоминая во сне свою продолжительную жизнь, знала, что с этой способностью она зайдёт далеко и проживёт триста лет ни разу не испытав чувства свободного падения. Ни разу не отпустив себя, сковав себя цепями принципов, она просидит у края пропасти, мечтая хотя бы раз позволить себе в нее упасть.

Так и на этот раз, она слегка жалела, что позволила себе поддаться эмоциям, но всё же не давала им полную волю. Она всё ещё могла собраться и выполнить задуманное. Поэтому, быстро придя в себя, закрыла глаза и начала представлять облик Ильи, называя его по имени.

Мехмет сел на поваленное дерево неподалеку и наблюдал за её движениями, готовый в любой момент сорваться на помощь. Для него это был неплохой опыт – посмотреть со стороны на призыв мёртвой души. В конце концов, ему предстояло совершить тоже самое, и возможно даже ни один раз, пока он не выберет того, кто ему подойдёт.

Минуло несколько минут, Марта давно открыла глаза и называла вслух полное имя Ильи раз за разом, пока наконец вдалеке не показался голубой дымчатый огонек мёртвой души. По мере приближения, огонёк становился больше, пока двое Старейшин не увидели высокую и худую фигуру. Это было похоже на призраков из мультфильмов – голубоватый полупрозрачный человек бессознательно левитировал в воздухе, словно направляемый невидимой рукой в сторону Марты.

Когда он оказался в двух шагах от неё, она вскрикнула:

– Илья!

Безразличный взгляд призрачного Ильи медленно переместился на нее и в апатичных до этого глазах заиграли искры узнавания. Он попытался что-то сказать, но из окаменевших губ вырвалось лишь мычание. Тогда Марта подбежала к нему и прикоснулась. Рука прошла сквозь Илью, но она не стала отчаиваться, и убрав руку, нежно улыбнулась своему умершему другу и с сожалением в голосе сказала:

– Илья, я тебе все объясню, подожди, не говори.

Но тот не собирался её слушать и все пытался что-то сказать.

– Ты… Ты живая.

В его охрипшем голосе слышалось настоящее и искреннее облегчение, словно перед смертью он ни один раз задавался вопросом, жива ли Марта, словно её жизнь была последней просьбой умирающего человека, который похоронил всех остальных, кого он знал. Он улыбнулся ей и из его глаз полились счастливые прозрачные слезы, и пусть говорить было затруднительно, а голос предательски ломался, он хотел подтвердить свою догадку утерянной способностью разговаривать.