Владимир намыливает мочалку, которой медленно скользит по моему телу, изучает его вдоль и поперек. А я смотрю, как отчаянно просится ко мне в ручки его змей искуситель.

И я сжалилась. Обняла его пальцами и погладила, пока Корзун намыливал мою грудь, делая ее сверхчувствительной. И я сама целую его, скольжу языком по жестким губам, тут же чувствуя настойчивый ответ. Стремительный и жадный.

Чувствуя, насколько он не сдержан сейчас.

— Тебе какой шампунь? — кивает он на полочку, и я выбираю нужный. Три в одном. Волосы хотя бы не будут торчать в разные стороны. — Дай я, — забирает он бутыль, разворачивая меня к себе спиной. Резко, но приятно задирая мою голову. Он наливает шампуня себе в руку и мылит не волосы. Делает массаж головы, то и дело задевая задницу членом. Скользит концом между булочек, делая это все быстрее, пока внутри меня не образуется настоящий пожар, который способен унять только один человек в целом свете. И я жду, когда с головы стекут остатки мыла, поворачиваю голову к Владимиру. Он тут же целует меня, толкаясь головкой мне между ног, готовый вот-вот взять меня себе. И я ставлю ладони на кафельную стену, прогибаюсь в пояснице, чуть раздвигая ноги, чувствуя, как медленно, но верно кончик раздвигает мои половые губы…

— Тише. Тише, — держит он меня, водит головкой по клитору, пока теплые струи создают вокруг нас кокон страсти и любви. — Сегодня все будет так, как сама захочешь.

— А завтра? — еле выговариваю, глотая воду.

— А завтра я буду учить тебя заглаживать вину.

— А если я ни в чем не буду виновата.

— Я же самодур, забыла, — усмехается он, касаясь языком моего ушка. — Я найду, за что тебя наказать.

— Владимир, мне кажется, он слишком большой.

— А мне кажется, тебе пора заткнуться, — кладет он ладонь на мой рот и начинает надавливать на самый центр. Еще немного. Еще немного и он окажется внутри. Или убьет огромными размерами.

И когда я почти готова, когда он почти во мне, нас тормозит оглушительный рев дверного звонка. Снова и снова он требует к себе внимания, и Корзун взбешенно опускает руки.

— Да что за урод не дает людям потрахаться.

Я прячу смешок, разворачиваясь и прижимаясь к стене. Владимир смотрит на меня, словно на потерянный Грааль и тычет пальцем.

— Жди здесь, мы не кончили.

— Да, мой командир, — отдаю честь, считай в буквальном смысле, а он быстро целует меня, но уходит, когда в дверь снова звонят.

Я регулирую воду на более прохладную, сама тянусь к своей горячей киске, прикрываю глаза, просто не веря своему счастью. Но не прикасаюсь, словно делать это может только Корзун.

Но проходит минута, а я все еще одна. Две, три. Почти десять. Я выключаю воду и слышу голоса.

Заворачиваюсь в полотенце и выглядываю за дверь. И теперь четко различаю голос Владимира. И другой. Женский.

Василина, — поднимается в груди надежда, потому что голос мне знаком. — Может быть, соседка снизу?

Но под нами офисы.

Тогда кто? Кто это может быть в девять часов вечера. И почему, имея в душе девушку, Корзун не выпроводил ее, а пустил?

15. Глава 15. Владимир

Кулаки чешутся вмазать тому, кто прервал нас на таком моменте.

На таком, черт возьми, моменте.

Я даже в полотенце удосужился завернуться еле-еле. Открыл, не глядя в глазок, рывком. Очень злой. И обомлел. На пороге стояла ревущая Ангелина.

И плакала-то ведь почти по-настоящему.

— Что с Тимуром? — это первая мысль. — Ангелина! Хватит сырость разводить, что с Тимуром.

— А тебя только он и волнует! А я?! Ты даже представить себе не можешь, что и со мной могло что-то случиться? Все с ним нормально!

Я выдохнул, но оставался вопрос, какого хера она здесь забыла.