– Это жвачка, – объяснил мне Боря, – пусть пока отлежится у тебя.

Это было не в первый раз, когда Боря привозил мне на сохранение свой товар, чтобы не засвечивать его у себя дома. Через несколько дней или даже недель, когда находился «сладкий», по выражению Бори, покупатель, Боря товар забирал.

Мы с ним вместе закинули коробку на шкаф, и я тут же забыл о ней. Прошло довольно много времени, и, вдруг, Боря позвонил мне и попросил подготовить товар к вывозу, – ему нужно было срочно толкнуть эту жвачку.

– Через час заеду – сказал он и бросил трубку.

Когда я стал снимать коробку со шкафа, она показалась мне, на удивление, легкой, и смутное предчувствие кольнуло сердце. Когда же я увидел, что коробка вскрыта, мое сомнение сменилось мрачным предзнаменованием, а когда я заглянул внутрь и понял, что коробка наполовину пуста, то просто впал в ужас.

Жвачка в ней была уложена в виде больших упаковок, величиной с блок сигарет, в них помешались упаковки поменьше – величиной, примерно, с пачку сигарет, а в этих пачках уже находились маленькие блочки с пластинками жвачки. Шестнадцати больших упаковок – не хватало! Я был в полной растерянности, потому что хорошо помнил, что, когда Боря привез коробку, она была тщательно упакована, вся целиком затянута в целлофан и намного тяжелее. Неужели Татьяна! – мелькнула дурацкая мысль. Но зачем?

Жвачка в то время нас совершенно не интересовала. В детстве мы, правда, жевали вар. Так называлась тогда черная смола – гудрон, который обычно используется на стройке для гидроизоляции. Нагреваясь во рту, вар становился мягким, как пластилин, и его можно было жевать как жвачку. До сих пор помню его достаточно противный вкус, к которому, правда, быстро можно было привыкнуть. Позднее, в юности, мы жвачкой никогда не пользовались, и поэтому настоящая, импортная, и очень дорогая жвачка была для нас в то время какой-то, доставаемой из-под полы, заморской диковинкой – дорогой и непонятной.

И тут меня осенило… Серега! Ну, конечно же! Ему тогда было, лет шесть. Он то, в отличие от нас, прекрасно понимал всю потребительскую ценность этого товара.

Произошел жуткий семейный скандал. Сергей срочно был найден и представлен пред моими очами. Увидев коробку, он сразу все понял, запираться не стал, и прекрасно осознавая, что чистосердечное признание облегчит его участь, сразу во всем признался.

Оказалось, что он долго приглядывался к этой коробке, не понимая, почему такая бесценная вещь бессмысленно пылиться на шкафу, а потом все-таки не выдержал и решил, – если взять немного, то этого, может быть, и не заметят.

Лиха беда – начало! Первое вскрытие осталось без внимания. Через некоторое время он приложился к коробке снова… И еще раз… И – поехало. Рецидивы пошли – один за другим.

Раздавая жвачку направо и налево, он вскоре стал самым уважаемым человеком в своем кругу. Пошел натуральный обмен. К этой манне небесной стали уже подключаться, и ребята постарше. Жвачка потекла уже целыми блоками… Хорошо еще, что злоупотребления вскрылись на самом пике его предпринимательской деятельности. Еще пару дней и коробка была бы вообще пуста.

Я страшно разозлился и был вне себя. Правда, до рукоприкладства, дело не дошло. Но объяснение прописных жизненных истин происходило в очень жесткой форме. В выражениях я не стеснялся. Было поставлено практически невыполнимое условие – всю жвачку собрать. Недостающее – найти! Где угодно! Как хочешь! Любыми средствами! Срочно!

Надо отдать Сереге должное, он сразу понял всю серьезность ситуации, и проявил чудеса предприимчивости и оперативности. Буквально на следующий день, после титанического труда, какую-то часть удалось вернуть. Мы вместе попытались придать ей первоначальный товарный вид. Но, тем не менее, половина из утраченного, была изжевана безвозвратно.