В результате мы имеем дело с процесом систематического исследования, который включает в себя фазы получения новых знаний с последующими фазами когнитивной организации, и больше не является процессом подтверждения теории a priori. Следовательно, со стратегической точки зрения для того, чтобы решить проблему, не обязательно иметь о ней полные сведения; наоборот, как уже говорилось, «проблема познаётся через её решение» [фон Глазерсфельд, 1984, 1995; Нардонэ, 1997; Нардонэ, Салвини, 1997].

Реальность – это не то, что с нами происходит, а то, что мы делаем с тем, что с нами происходит.

О. Хаксли, Как исправить зрение

Среда управляет человеком и он, в свою очередь, управляет средой, которая влияет на него и на других.

Дж. Эльстер, Ulisses and the Sirens

«Правда – это ложь лжеца» [фон Форстер, 1973; фон Глазерсфельд, 1979], это нечто, что не существует, если я не вступаю с ней во взаимодействие, если она меня не касается. Из этого следует, что не существует реальности, которую можно познать явным и объективным образом, так как в процессе познания человек «заражает» ее и «заражает» сам себя. Из этого взаимодействия рождается нечто, что он называет реальностью. Иными словами, вновь имеет место самообман, или, точнее, самообман человека в том, что он считает настоящей ту реальность, которую он ощущает своими органами чувств, воспринимает своим разумом, которой он управляет через свои действия. Имеется в виду взаимодействие между субъектом и реальностью, которое приводит к самообману; над этой концепцией так много работал фон Глазерсфельд, встретивший так мало понимания. Ему принадлежат слова: «О реальности я могу знать лишь то, чем она не является, а не то, чем она является» [фон Глазерсфельд, 1979]. Это не значит, что если я знаю то, чем она не является, то узнаю и то, чем она является; как будто, следуя иллюзорной рационалистической мысли, путём дифференциации методом исключения можно было бы познать окончательную реальность. То, чем она является, человек никогда не узнает окончательно, а только частично или в качестве эффекта своего взаимодействия с ней. Впрочем, это уже было указано Горгием в его трактате О природе, или О несуществующем.

Если освободиться от ловушки чистого знания, то концепция взаимодействия становится неизбежной динамикой между человеком и его миром, человеком и другими людьми, человеком с самим собой. Если «единственная уверенность – в том, что не существует уверенности» [Будда], становится ясным как отсутствие опоры, придающей уверенность, может ввести в кризис любого, кто нуждается в поддержке со стороны строгой модели. Тем не менее, опять-таки обращаясь к фон Глазерсфельду, если отказаться от мира истинного знания, предпочитая ему мир «операционального познания», то есть способность человека управлять действительностью более функциональным образом, то можно не столько раскрывать самообман, потому что он опасен, сколько использовать его структуру для наилучшей адаптации к реальности [фон Глазерсфельд, 1975]. Сам Дарвин использовал термин «адаптация» не в строго бихевиористских терминах стимула-реакции, а в смысле способа наилучшего управления окружающей действительностью, которую он не принимает как нечто истинное, а которая скорее понимается в рамках концепции взаимодействия, как интерактивный конструкт [Дарвин, 1982]. Впрочем, Дарвин, как все великие учёные, мастерски пользовался самообманом в качестве ресурса: и действительно, он написал