– Господин Бойков, я могу написать сколько угодно постановлений о возбуждении уголовных дел, а что толку – исполнять эти постановления некому. Всё в руках спиртонош и наркоторговцев. Судьи боятся за свою жизнь. Я тоже. Защитить нас некому. Начальник милиции марионетка в руках этой публики.

– Понятненько, – Борис вздохнул. – Так что, может и мне собирать чемоданы, а?

– Не знаю, ваше дело.

– Тогда так. Мы хотим организовать народные дружины. В создавшейся ситуации их придется вооружить, дать им право силового воздействия на нарушителей законности в тех случаях, когда преступники будут оказывать сопротивление.

– М-мм, не совсем понял.

– Вы выписываете постановление о возбуждении уголовного дела, а дружинники принимают меры к задержанию преступных элементов.

– Ничего не получится. Вы их задержите, кстати говоря вы применили правильную терминологию, именно задержите, а не арестуете. Ну а дальше что? Кто их будет держать в тюрьме, кто рискнет их судить?

– Вы только разрешите их задерживать, ну и, конечно, если они будут сопротивляться, применять силовые методы воздействия.

– Значит, вы берете всё это на себя?

– При условии, что вы наделяете меня нас соответствующими полномочими, чтобы ни мне, ни дружинникам самим не попасть под суд.

Уже через несколько дней спиртоноши и продавцы наркотиков стали прятаться по темным углам, а хулиганы поняли, что их разгульное время кончилось.

Начальник милиции Восьмого Заполярного, Степан Степанович Мамаев, сидел в своем кабинете опустив низко голову: во-первых она была такой тяжелой «после вчерашнего», что и не поднять, во-вторых, очень бепокоило, что новый начальник промузла привез с собой чуть не роту помощников, да всё такие, что только держись. Зачем они ему и в таком количестве? Ответ напрашивался сам собой. И этот ответ никак не устраивал Степана Степановича: Новый начальник железной рукой начал наводить порядок. Э-эх, связался я с этой наркобандой, и всё пошло ко всем чертям. Сыграть на опережение? Надо с Колычем обговорить. – Потянулся к монитору, спохватился – нельзя, только с глазу на глаз.

Колыч, хозяин наркоты, был настроен решительно: «Чего там цирлих-манирлих разводить! Давай на вшивость проверять. Тогда и решим.»

В местном ресторане, куда Борис зашел поужинать (свой быт пока еще не наладился), к его столику без разрешения подсели два здоровых и видать подвыпивших лба: «Здоров начальничек. Может угостишь?», и не дожидаясь приглашения, один из них потянулся к графинчику с водкой.

– Эти не от себя: мелкая сошка. Нарываются. Вроде как разведка боем. Ну что ж. Извините, я вас за свой стол не приглашал. Прошу не мешать мне ужинать.

– Ищь, какие мы гордые! – усмехнулся белобрысый. – Коль, а он ведь из жидков, вон нос какой, а ежели штаны с него спустить, что там, как ты думаешь?

– Может смазать ему по сопатке, чтоб понял, сука жидовская? – предложил второй, в низко надвинутой шапке.

Борис подозвал официанта: «Мне мешают ужинать. Прошу навести порядок.» Только бы Гаврилов сейчас не стал вмешиваться. Незаметно для подвыпивших хулиганов жестом показал Гаврилову, сидевшему с еще двумя охранниками за соседним столиком, на выход.

– Борис Петрович (как-то так получилось, что Бориса стали узнавать в лицо чуть не с первого дня), – официант грустно вздохнул, – извините, мы с ними ничего поделать не можем.

– А милицию вызвать?

– Борис Петрович, вы меня простите, но мне вон еще сколько столиков нужно обслужить.

– Что, съел? – рассмеялся один из лбов. – Понял, кто здесь главный?

– Ну что ж, поужинать мне, видно, не получится. Пошли на улицу, там поговорим, а то здесь тесно.