– Захар, вспоминай, как ты мял… – начал повествовать командир отделения.

– Я же, кажется, уже сказал, что шутки в сторону! Или вы, Виноградов, не понимаете с первого раза? – жестко остановил я начинающийся балаган.

Синтетическая штора на покрасочной камере пошла в сторону, и выступили любопытные мордочки бойцов в пластиковых забралах. Они удивленно наблюдали за бегом пауков.

– Блин! Я тоже хочу себе такого пони! – подняв прозрачную защиту лица и сняв респиратор, страдальческим голосом пропела Родионова.

– Только факультативно! А у вас, дорогая капрал, есть свой боевой слон, и научитесь сначала хорошо управлять им, а потом можете и расширить свой кругозор, – назидательно попытался остудить я эту неугомонную пигалицу.

– «Дорогая»?! Друзья, господин назначил меня любимой женой! – изображая радость, завизжала артистка. Дружный хохот заглушил топот роботов. Меня начало уже бесить от постоянных реприз подчиненных. Не взвод, а какая-то труппа «Маски-шоу»! Наверное, я просто утомился.

– Родионова, уймись! Устроили тут цирк с конями! Делом займитесь! – включив громкую связь на своем спайдере, гаркнул мой заместитель. Бедный Ковалев, он уже две недели варится в этом бульоне. Но это, как ни странно, подействовало, штора колыхнулась и зрители мигом исчезли. Сложилась интересная психологическая иерархия. Я становился «небожителем»-преподавателем, а Ковалев моим ручным Цербером. Родионова, по бунтарской натуре, все время старалась вернуть меня с небес на землю. Пока меня все устраивало. Спайдеры помяли немного мяч, вызвав у меня чувство беспокойства о возможной порче спортивного инвентаря, а потом неумело начали перебрасывать надутый желтый баллон друг другу. Со временем и это стало у них довольно прилично получаться.

– Ну все, хватит изображать караван в пустыне! Вперед на скалодром! Два человека в подходе, не забываем о страховке! Всем подняться по четыре раза! Иначе будете вместе со мной завтракать беретами! – дал я очередную команду для тренировки. Осталось настроить прицелы и голографический монитор внутри кабины. Но это сделаю чуть позже.

– Маляры! Что у нас с экзоскелетами? – крикнул я в пространство за решеткой.

– Десять штук готовы! Наверное, минут двадцать и последние два обслужим, – ответила Ольга Свистунова. Она, как капрал первого отделения, осталась старшей в группе.

– Гранатометчики и пулеметчики получить вооружение и снаряжение и строиться на площадке! Десантники первого и второго отделения, за штурмовыми винтовками! Третье отделение присоединяется по готовности экзоскелетов! – отдав команду, я стал свидетелем переодевания и очередной беготни подчиненных. Настройка этих механизмов мало чем отличалась от подобных действий с терминаторами и я, продемонстрировав на одном примере, отдал все на откуп своим подчиненным. Мой спайдер был готов, и я с радостным предвкушением направился к своей любимой машине. Обходя по периметру свой механизм, я со щемящим сердце чувством поглаживал свежую серую краску клешней. Такой цвет был одним из разрешенных оттенков этого вида техники и мне он больше нравился. Теперь у меня, наконец, появился свой «Сивка-бурка»! Воспоминания об учебно-боевых

модулях, со своими характерами и спорами за право использовать их на полигоне, ушли в прошлое. Уж своего Буцефала я подстрою по максимуму! Усаживаясь в кабину под мягкое раскачивание корпуса, я радостно ощутил себя командиром боевого десантного взвода с возможностью управлять всеми его смертоносными составляющими. Парни и девушки, работающие с оставшимися экзоскелетами, не скрывая улыбок наблюдали за моими бесхитростными манипуляциями. Управлять спайдером я научился по старинке, и это имело безусловное преимущество. Сидя в своем ложементе и подключив к бронекостюму шнур управления, я словно ощутил все конечности по отдельности. Не зря на моей груди рядом с ромбиком училища красовался золотистый парашют с буквой «М» на синем фоне шестигранника. Под удивленные взоры сослуживцев я поднимал по очереди манипуляторы, корректируя свое восприятие с положением длинных лап. Для выставления нулевого уровня мне не нужен был крестообразный прибор, я поставил все установки, по внутренним ощущениям, опираясь на практический трехлетний опыт в училище. К технике нас подпустили после второго курса. Через некоторое время я почувствовал, что механизм словно ожил в моих руках. Осталось его протестировать для полного успокоения. Осторожно выйдя из завешенной пленкой комнаты, чтобы ненароком не зацепить сослуживцев, я тараканьим бегом рванул в сторону тренажерного зала. С разбега, запрыгнув на самую высокую перекладину, поджав четыре задних сустава и сделав пару оборотов «циркуля», спрыгнул со снаряда, совершив в воздухе сальто с полным оборотом кабины. Не останавливаясь, я рванул к полосе препятствий для спайдеров. Этот тренажер состоял из двухстороннего скалодрома и сетки, натянутой на высоте полтора метра над уровнем пола. Сеть удерживалась двадцатью пятиметровыми столбами в два ряда с промежутком около шести метров между опорами. Ровно пятьдесят метров «паутины». Заканчивалась сеть площадкой для стрельбы. Импровизированный батут нужно было преодолевать любым доступным способом. Все мои сокурсники добивались отличных результатов, перебегая по поверхности, точно попадая лапами в перекрестья сетки с круглыми прорезиненными шайбами. У меня и здесь была своя фишка. Выбрать свободные выступы на скалодроме, чтобы не мешать тренирующимся сослуживцам, не составило большого труда. Мгновенно забравшись на верхушку скалодрома, я без разбега прыгнул на первый столб, удерживающий паутину, и с маха перелетел на следующий. Со стороны это выглядело как выкрутасы гиббона на ветвях высоких тропических деревьев. Пройдя всю полосу в оба направления, выполнив очередной акробатический трюк при обратном взлете на площадку скалодрома, я спустился со стены и замер в ощущении полной эйфории. Приводы и электромоторы слегка нагрелись, и слышался усиленный шелест работы вентиляторов, но все показания были в норме. Проверка прошла успешно и в очередной раз подтвердила ресурс и возможности вверенной мне техники.