Алекс взял две сколотых страницы, исписанных чётким ровным почерком, и стал читать.

«Место происшествия представляет собой приёмную – комнату медсестры, размером шесть на четыре метра, высота потолка три метра пятьдесят сантиметров. Стены выкрашены в светло-зелёный цвет. Одно окно, выходящее в Пушкарёв переулок, плотно закрыто на две щеколды и магический замок. Следов взлома не имеется. Подоконник покрыт небольшим слоем пыли…»

Тут он взглянул на Никонова.

– То есть, убийца вошёл через дверь?

– Рассуждая логически, с чего бы ему лезть через окно? – хмыкнул Глеб. – В рабочее дневное время? Переулок, конечно, тихий, но какие-то прохожие не-нет, да шастают.

– Ну да, ну да… Так, кресла для посетителей, шкаф с образцами, это ерунда… Ага, вот.

«У стены слева от входной двери два кресла, журнальный столик со стопкой журналов, ещё два кресла. Далее по часовой стрелке в углу комнаты полностью стеклянный шкаф с образцами. В дальней стене закрытая дверь белого цвета, за ней ещё один шкаф белого цвета. Далее в стене находится сейф, в нормальном положении закрытый картиной с изображением букета в вазе. В момент осмотра картина сдвинута, сейф приоткрыт. Внутри него лежат несколько папок с историями болезни, две коробки с инструментами, на коробках наклейка «Завод особо точных медицинских инструментов имени Джозефа Гудмана», а также шкатулка из металла цвета меди с резьбой и вставками из поделочного камня (предположительно, нефрит)»

И снова он оторвался от чтения.

– Сейфа я не видел.

– Не до того было, я думаю. Да и потом, глубина шкафа – около пятидесяти сантиметров, боковые стенки непрозрачные, а дверца сейфа не настежь была распахнута. С того места, где ты сел, и не мог разглядеть.

– Тоже верно, – Верещагин нахмурился. – Слушай, а в лечебном зале есть сейф?

– Нет. Там всё стерильно, ну, или около того. Во всяком случае, ничего лишнего – кресло пыточное, лампы, собственно агрегат и тому подобное.

– Но должен же быть и главный сейф, ведь так? В кабинете врача. Там, где письменный стол, документы, компьютер и так далее?

– Совершенно верно, – Глеб вытянул новый листок и передал Верещагину. – Вот протокол осмотра кабинета. Там порядок не нарушен, сейф закрыт. Мы его не вскрывали, только свои печати поставили, а завтра в присутствии хозяина и отворим.

Алекс просмотрел и этот документ, и отложил его.

– Дай-ка я досмотрю протокол по приёмной, всё-таки просидел я там какое-то время. Может, что замечу. Та-ак, на чём я остановился? Ах да, шкатулка…

«Параллельно дальней стене расположен рабочий стол, изогнутый в форме буквы «Г». На короткой стороне буквы – компьютер, справа органайзер для бумаг с пятью полками. За столом рабочее кресло, обитое кожей зелёного цвета. Тело женщины в кресле, лицом к столу. Голова и руки лежат на столе, под головой и вокруг пятно полузастывшей крови размером приблизительно шестьдесят на тридцать сантиметров. В луже крови карандаш и листок бумаги, полностью промокший».

– Что на листке, удалось прочитать?

– Работаем, – пожал плечами Глеб.

– Кровь была полузастывшей, да, это верно, я помню. Получается, что с убийцей я разминулся буквально на десять-пятнадцать минут?

– Получается, так.

«На покойной надет накрахмаленный белый халат. Рукава и ткань на груди обильно пропитаны кровью. Волосы уложены в пучок и также пропитаны кровью. В области височной кости обнаружена единственная глубокая рана с нарушением целостности кости, направленная сверху вниз».

– Тупое орудие, просто как по учебнику, – добавил Никонов. – Что-то небольшое, но довольно тяжелое, и предмета этого при обыске в комнате не было.