— Вспомню молодость. К тому же на моих нынешних формах спать куда мягче, чем на тех мослах, что у меня были тогда.

Ланс думал, что физическая усталость сморит его, как дочь, но сон не шел. Правильно ли он поступил, что привез сюда семью? В такой глуши и целителя-то наверняка нет, разве что знахарь найдется. Конечно, они с Грейс сильные маги, но не всемогущие. Что если они где-то наследили, и их найдут? Бежать за помощью будет некуда. Что если, пока он тут, доберутся до родителей?

— Спишь? — шепнула жена.

Он покачал головой. Развернулся к ней, и Грейс потянулась к нему навстречу, прильнула всем телом, ткнувшись лицом в грудь. Дыхание теплом скользнуло по коже. Ланс обнял жену, словно мог загородить так от всего мира, замер.

— Я тоже не могу уснуть, — шепнула она ему в шею. — Здесь так тихо и так темно. Оказывается, я отвыкла.

Здесь в самом деле было слишком тихо — в столице уличный шум слышен даже ночью.

— Открыть ставни? — Ланс коснулся губами ее волос. — Луна сойдет за уличные фонари.

— Нет. Я привыкну. Просто… Хорошо, что ты здесь.

Он прижал жену крепче, зарылся носом в волосы, вдыхая такой родной запах.

— Я тоже рад, что я здесь, — сказал он и понял, что это правда.

Губы Грейс коснулись его ключицы, совсем легко, точно случайно. Еще один невесомый поцелуй. Ланс улыбнулся. Ладонь сама спустилась, безошибочно найдя округлое бедро.

— Ты рискуешь, жена, — шепнул он, прижимая ее к себе там, где уже пробуждалось желание.

Она тихонько хихикнула, медленно, дразня, провела языком вдоль мышцы на шее. Ланс коснулся губами ее лба, кончика носа. Грейс взяла его лицо в ладони, и тихая нежность затопила его. Он приник к губам жены, делясь этой нежностью, и ответное касание губ согрело Ланса. Поцелуй длился и длился, и оба не торопились его разрывать.

Ланс пробрался ладонями ей под сорочку, едва касаясь скользнул пальцами вдоль позвоночника, и Грейс выгнулась, еле слышно застонав. Ойкнув, закрыла рот ладонью. Ланс отнял ее руку, обвел языком подушечки пальцев, одну за другой, вслушиваясь в неровное дыхание. Она всегда была такой чувствительной, его девочка, и рождение дочери только усилило страсть, что была между ними.

Он потянул сорочку, освобождая жену от разделявшей их ткани, опрокинув на спину, прильнул к груди. Грейс заметалась, пальцы ее впились в его плечи.

Ланс не торопился. Он знал ее тело, как скрипач знает звук любимого инструмента. Спустился к низу живота, целуя, прикусывая, скользя языком, и неровные вздохи, тихие стоны отзывались в нем вспышками желания. Он коснулся губами нежной кожи бедра рядом с самым сокровенны местом. Грейс задрожала, всхлипнув, и эта дрожь словно передалась ему, пробежав током по нервам.

— Иди сюда, моя хорошая, — прошептал он, накрывая жену своим телом.

Она, ахнув, качнулась навстречу, еще и еще, ткнулась лицом в его грудь, глуша стоны, и Ланс сгреб подушки ей под голову, подложил предплечье под затылок. Толкнулся еще и еще, понесся в древнем, как мир, ритме, пока Грейс не застонала протяжно, сжимаясь вокруг него, пока он сам не вжался в нее, изливаясь.

— Все будет хорошо, родная, — прошептал он, когда Грейс снова прильнула к нему, обнимая. — Все непременно будет хорошо.

11. *** 10 ***

Грейс

Как оказалось, к новому месту труднее всего привыкал Ланс. Лори нисколько не переживала из-за перемен, случившихся в ее жизни. Маленькие дети счастливы где угодно, если рядом с ними родители. Госпожа Нерина привыкла к трудностям. Я сама выросла в небольшом городке, чем-то напоминающем Змеиную Гору, с детства умывалась холодной водой, принесенной из колодца, а стирала в большом тазу. Ланс же вырос в совсем других условиях. И, хотя он прожил потом шесть лет в Свином Копытце, ему никогда прежде не приходилось задумываться о быте.