– У кого? Разве там живут люди?

– Сиди не крутись! – Глянула на часы. – Люди везде живут. Осторожно! Не вдохни крошку! Я маленькая часто давилась.

– А зачем тогда ела? – Он с недоверием посмотрел на морковь

– Разве не вкусно? Как тебе?

– Ничего так. Не сильно сладкая. – Глянул на мать и чтобы не огорчать ее, похвалил: – Не сладкая, но сок по рту течет какой-то. И запах по всей квартире. До самых Шварцев. Сейчас начнут стучать по батарее.

– У тебя еще пять минут. – Напомнила мать. – Не торопись.

– А круто! – Воскликнул Жорка. – Кто еще из дворников мегаполиса ест морковку!? Ваньке Чорному покажу.

– Я тебе покажу! Мало он тебя бумагой кормил?

– Он теперь другой. Что ты!.. Только какой-то злой.

Мать усмехнулась:

– А был очень добрый.

– Он не на меня злой. Он вообще. Он считает…

Мать, не дослушав, на кого злой Ванька Чорный, вышла.

Жорка переключил Единый государственный канал «Sлава» на домашний «День да ночь – сутки прочь» («Д&Н»).

Сквозь мелькание листьев в свете ночных фонарей понесся приглушенный, падающий таинственный закадровый голос:

– Вечером 11 августа сего года, при восходящей луне, сотрудницей одного из административных подразделений ССиП – некоей Т.К. , 38 лет, в одной из глухих аллей Соловецкого Парка было замечено странное насекомое.

По уверениям Т.К., насекомое превосходило размерами собаку, или даже человека и держалось в воздухе над фонарями, не опираясь на что-либо.

В свете фонарей над продолговатым телом блистали золотистые слюдяные крылья, или, как выразилась сама Т.К. – «… что-то иное, не укладывающееся в ее голове».

Диктор умолк на мгновение, давая зрителям осмыслить услышанное и поразиться, затем щелкнул чем-то там – за кадром – и продолжал:

– Более всего странное насекомое напоминало стрекозу, но быть стрекозой не могло.

Шокированная Т.К., испуганная поразительным существом, подняла крик и в дальнейшем утверждала, что тем самым вызвала раздражение страшного насекомого, обернувшего к ней жвала и выкрикнувшего без определенного акцента: «Заткнись!»

Конечностями псевдострекоза, по утверждениям Т.К., удерживала нечто бившееся и всхрюкивающее, отчетливо видимое на фоне красного диска луны.

Как стало известно «Д&Н», к настоящему времени гражданка Т.К. прошла медицинское освидетельствование в силу служебной необходимости и принадлежности к категории «К», признана вменяемой, но до работы не допущена.

…

Жорка все-таки подавился морковкой! Закашлял и засипел даже.

Мать заглянула на его «перханья». Увидев в чем дело, забежала сзади и принялась хлопать ладошкой по спине.

– Говорила же!.. Ну, как?

Жорка показывал одной рукой на телевизор, другой вытирал слезы, выступившие от кашля.

– Да мало ли что там рассказывают? Давиться теперь всякий раз?

– Но они и показывают!

С трудом переводя дыхание, с опаской глядя на изгрызенную до половины морковь, он настойчиво убеждал:

– Вот, посмотри! Посмотри. Сама подавишься.

На экране мелькали желтые фонари парка, неясные тени метались в листве. Слышался шум и клекот. Впереди, где-то очень далеко моталось красное пятно.

– Луна! – Определил Жорка. – Но это-то кто? Что там происходит?

Что-то ломалось, точно тень на углу дома и заламывалось обратно, сухо трещало, бронзово поблескивая.

– И кто всё это снял? – Жорка был изумлён.

Диктор, будто решив ответить на вопрос дворника, снисходительно и важно заявил:

– Изображение отсканировано с мозга пострадавшей Т.К. в момент ее обследования в спецполиклинике для лиц категории «К».

– Вот и видно, что врет, – уверенно сказала мать. – Кто бы его туда пустил? В спецполиклинику? И кто бы ему что рассказал?