– Что ж, – заключил Рейто-Син, – для нас важна любая помощь, пусть даже и малая. Скажите своим людям, что я готов предоставить им кров и еду, а также жалование в размере десяти серебряных империалов в месяц.

Снова поднялся гомон, но скоро затих. С таким-то жалованием добровольцев найдется немало.

– Вы невероятно щедры, милорд. Рискуете переманить к себе добрую половину мужчин континента.

– За скупость можно поплатиться жизнью. Пусть лучше пострадает карман, но останется цела голова. Милорды, с радостью объявляю о создании коалиции. Мы должны были сплотиться перед лицом врага, и мы сплотились. Забудем же наши разногласия, мы не враги друг другу, враг у нас один, общий, и он собирается посягнуть на нашу собственность. Дадим северянам достойный отпор. Пусть знают, что народ Юга не растерял хватку. Вместе мы гордо постоим за свои земли и своих родных. Коалиция, на завтра назначим совет для подробного обсуждения насущных вопросов. А пока отдохните, насладитесь красотами города и кулинарными изысками моих поваров. Вечером во дворце пройдет бал. Отпразднуем наше воссоединение.

Келл проснулся от восхитительного аромата жареного мяса. Сразу же потекли слюнки и заурчало в животе. Когда-то давно так было каждое утро: Инмори всегда готовила ему завтрак, а обед и ужин по настроению. Когда Келл научился готовить, Инмори разрешила ему самому пользоваться кухней. Это оказалось нелегко, в доме практически не было никакой посуды, только чайник с чашками и металлическая решетка для жарки. Но Келл справлялся хорошо, он даже жалел, что Инмори не пробует его стряпню. За два года он ни разу не видел, чтобы она что-то ела.

Этой ночью он спал на своем прежнем месте, и спалось ему так сладко, как бывает только дома. Мансарда осталась такой, какой ее помнил Келлгар. Все, что он притащил сюда в детстве, лежало в огромном потемневшем от времени сундуке с железными заклепками и сломанным замком. Накануне вечером он перебрал содержимое сундука: свои детские рисунки, кораблики из коры, тростниковый свисток, цветные стекляшки и камушки, самодельный лук и деревянный меч. Слабая улыбка не покидала его лица, когда в памяти оживали моменты из прошлого. Столько воспоминаний. Келлгар загрустил, когда понял, что этот сундук с кучей хлама – все имущество, что у него есть.

Мужчина быстро оделся и спустился вниз. Бессмертная все в тех же мужских штанах на подтяжках стояла у очага. Ее волосы были собраны в высокий пучок, и у Келлгара снова появились запретные мысли при виде ее шеи, которые он, впрочем, смог подавить усилием воли. К запаху мяса примешивался сладковатый аромат пачули и еле уловимый запах свежего чая с чабрецом.

– Доброе утро, Инмори, – поздоровался Келл. Утро началось замечательно, и он пребывал в хорошем настроении.

– Добро и зло относительны, мальчик.

Инмори поставила перед ним тарелку и разлила чай. Иногда она тоже пила чай, хоть и редко.

– Пахнет восхитительно! Честное слово, я так скучал по твоим стейкам! В монастыре кормили одними кашами да похлебками.

При упоминании монастыря Келл нахмурился и помрачнел, но ненадолго. Стоило откусить кусочек – все прочее тут же уходило на второй план.

– А что за мясо? Каких-нибудь лесных зверей?

– Человечина.

Келлгар рассмеялся. Всегда она так. У Инмори был свой юмор – черный.

– Ну ладно тебе, что за секретность?

– Спроси у Малыша, это ведь он приносит.

Малыш лениво разлегся на полу. С вытянутыми лапами он занимал половину комнаты. Келл пожал плечами и доел свою внушительную порцию, стараясь не бросать косых взглядов на Инмори. А женщина отвернулась к окну с чашкой в руках и как обычно не обращала на него внимания.