Когда заброшенные Кроном в море отцовские гениталии описывали дугу в воздухе, капли крови с них упали на Землю, и она зачала вновь. Немного погодя она произвела на свет ужасных эриний, карающих всякого, кто предаст своих родных; стройных древесных нимф и огромных гигантов, уже при рождении облаченных в доспехи и сжимающих копья.

Крон окинул долгим взглядом неведомый мир, в котором очутился. Вызволив Землю из настойчивых объятий Неба, он отдалил родителей друг от друга, и между ними образовался широкий простор. Там дети, которых Земля зачала сама, до того как возлечь с Небом, наконец смогли расти без помех. Море и Горы ширились и высились, принимая назначенную им форму и очертания. Крон только ахнул, глядя, с какой скоростью Горы покрываются низкорослыми соснами.

После тесной материнской утробы все эти просторы вызывали у Крона восторг, но вскоре ему стало одиноко. Тогда он помог выбраться своим братьям и сестрам, и вместе они принялись обустраивать мир.

Прежде всего Крон объявил себя царем над остальными – как-никак именно он оскопил отца и освободил всех. Затем он каждого приставил к делу. Одним он поручил придавать миру уют: Гелиосу повелел гнать огненную колесницу по небесному своду днем, а Селене – править другой колесницей, менее яркой, по ночам. Другим Крон приказал следить за порядком: Фемиде предстояло наделять связующей силой клятвы и обеты и налаживать сообщение между разными частями мира. И теперь, когда работа закипела, Мнемосина не покладая рук запечатлевала на долгую память все нововведения. Ни один из богов не остался без работы.

Но самое важное, по его мнению, занятие Крон припас для Реи: она стала его женой.

Из своего укрытия на вершине нового мира Небо наблюдало за происходящим, еще не оправившись от саднящей кровавой раны. У него вошло в привычку презрительно называть своих отпрысков титанами, что на его языке означало непомерную заносчивость, и предрекать им скорое возмездие.

Крон, надо сказать, и сам боялся, что его дети поступят с ним так же, как он поступил с отцом. Видя, что отцовский способ обезопасить себя не сработал, Крон долго ломал голову, пытаясь придумать что-нибудь получше. Наконец он нашел вариант, который казался ему беспроигрышным. Каждого рожденного Реей ребенка Крон моментально проглатывал. Уж из моего живота точно никто не выберется, посмеивался он самодовольно.

Рею это мучило и тяготило не меньше, чем прежде Землю, и она обратилась за помощью к родителям. Вместе они разработали план, исполнить который должны были Рея, Земля и Геката, принимавшая у Реи роды. Уединившись на острове Крит, подальше от тронного зала Крона, заговорщицы стали дожидаться, когда Рее придет пора разрешиться от бремени.

Но, несмотря на все предосторожности, Крон почуял неладное. Когда роды наконец начались, он с нетерпением прислушивался, не стучится ли к нему Геката, и, едва раздался стук, рывком распахнул двери и выставил руки, готовясь схватить младенца.

Однако в первый же миг после родов богини-заговорщицы совершили подмену, и вместо новорожденного сына Геката вручила Крону спеленутый камень. Крон проглотил его, не заметив разницы, сыто рыгнул и продолжил указывать братьям и сестрам, как им исполнять свои обязанности.

Сын же его остался на Крите, надежно спрятанный в пещере, где его нянчили нимфы и выкармливала молоком ласковая коза Амалфея. У входа в пещеру стояли молодые боги куреты, которые били копьями в щиты, чтобы плач младенца не донесся до ушей Крона.

Земля тем временем взяла себе нового супруга – им стал ее собственный сын Понт-море. У этой четы родилось много детей, среди которых была дочь по имени Кето и сын по имени Форкий. Выше пояса эти двое не отличались от своих единоутробных братьев и сестер – титанов и титанид, – но ниже пояса напоминали обитателей морского царства их отца.